- Как… Хаарр?
- Не знаю. Но схватит. Будет больно. Бить будет.
Я бегом кинулась к ближайшему шалашу женщины вождя. Та тоже посмотрела на кровь у моих ног, на рваную одежду в моих руках. Молча достала игру, жилы, острый нож и куски шкур.
Шила медленно. Рука болела. Трудно было держать иглу, продевать жилы… и… и воспоминанья меня мучили… страшно было ждать ночи… Хаарр сказал, что я должна приходить к нему каждую ночь… он будет мучить меня… он каждую ночь будет меня мучить… а мой воин… сын другого вождя… он бы тоже меня мучил, если бы выжил? Но в те дни, когда я шла за ним… мне было спокойно идти за ним… я хотела остаться рядом с ним…
- Живот болит? Снизу? – грустно спросила спутница вождя, - Это скоро пройдёт. Потом боли не будет.
- Там болит. И здесь… - руку положила под грудь. Там, где билось сердце, - Здесь очень сильно болит…
- Это опасно, - молодая женщина испугалась.
- Опасно?
- Люди, у кого там болит, долго не живут.
- Я скоро умру?
Почему-то я улыбнулась. Уйти к предкам… от этого внутри так вкусно. Уйти к предкам… далеко от Хаарра… далеко-далеко от него…
Она вдруг подошла, погладила меня по голове.
- Хаарр тебя бил?
- Бил, - у меня снова потекли слёзы.
Она снова меня погладила.
- Приходи к нему сама. Он успокоится. Когда-нибудь он успоокится.
Самой приходить? Зная, что будет мучить? И каждую ночь будет меня мучить?! Но люди, у которых болит там, под грудью, долго не живут… это хорошо…
- Но иногда там болит, когда сильно плачешь, - она осторожно коснулась моего тела, там, где кусок мяса движется.
В шалаш заглянул мальчик. Он сжимал в руке зверя, который ползает в камне.
- Мама, я нашёл дичь! Я теперь охотник!
Женщина погладила его по голове. Присела, рассматривая зверя.
- Хочешь его съесть? – спросил её сын, улыбаясь как охотник, победивший острозубого большого полосатого зверя.
- Отнеси вождю.
- Хорошо, - и он убежал.
- Скоро у тебя будет сын, - сказала женщина вождя, улыбаясь. - Когда смотришь на своих детей… это приятное ощущение… Когда они приносят первую добычу, это приятно…
- Сын…
Мне почему-то вспомнился другой воин. Я хотела сына как он. Но он умер. У нас с ним не будет сына…
И снова внутри стало больно. Такая сильная боль…
- Приляг, отдохни. Я починю твою одежду.
- Мне надо снять листья с трав. Шаман просил.
А травы остались в пещере. Там на меня будут смотреть. Женщины снова будут улыбаться. Им было приятно смотреть как, меня мучает Хаарр. Почему? Здесь много женщин из других племён. Пленницы. Других отдали их племена. В обмен на украшения или хорошие камни для оружия. В обмен на хорошие шкуры с мехом. Или чтоб не было войны. Но ненавидят только меня. Почему?..
- Иди. Не серди шамана. Духов попросит. И ты заболеешь. Будет больно-больно. Может, умрёшь.
Я испуганно посмотрела на одежду. Ещё долго.
- Подожди.
Женщина порылась в углу, в куче шкур. И достала одну, длинную. На одежде жилами были нашиты линии. Не швы. И… как… как…
- Это зверь, который ползает в камне?
- Да, - она улыбнулась, - Это покровитель нашего племени. Одень.
Было грустно надевать одежду с чужим знаком. Одежду этого племени. Мою разорвал Хаарр. Я… я хотела одеть одежду, где был знак змеи… одежду племени Кьякью… моего воина… я хотела идти за ним, пока этот кусок мяса движется внутри меня… но Хаарр порвал одежду моего племени… я одела одежду племени Хаарра… и внутри под грудью стало очень-очень больно…
Я вышла из её шалаша в новой одежде. Медленно шла к пещере. Я не хотела туда идти. Но шаман сказал. Почему я знаю травы? Почему я училась у шамана моего племени? Может, если бы я не знала трав… может, тогда я бы заснула вместе с Кьякью? И сейчас мы говорили бы с нашими предками. И Кьякью говорил бы своим предкам: это его женщина… не Хаарра…