Но, когда мы, одевшись и прихватив деньги, пошли тихо сбегать из собственного дома, подальше от злополучных соседей, то выяснилось, что дверь наружная уже не открывается.
- Странно, в глазок ничего не видно, - растерянно шепнул парень, - Как будто её снаружи чем-то тяжёлым подперли.
- Звони в милицию, - вздохнула я, - Кажись, они там специализируются на ломке дверей в экстренных случаях.
Кирилл вздохнул, задумчиво взлохматил свои волосы, но к телефону всё-таки пошёл. Правда, выяснилось, что милицию уже вызвали. В нашу парадную. И, кстати, в нашу квартиру. По причине обвинения от некоего человека, пожелавшего остаться неизвестным, что у нас, де, человека насилуют. Девушку, то есть. То есть, меня.
Я со стоном сползла по стене на пол, на коврик для обуви у входной двери, когда разобрала суть ситуации из воплей Кирилла в телефонную трубку.
- Блин, да если нас ещё и запирать, я тут её и кокнуть успею! – проорал Кирилл. – Чё?! Мать вашу! Полнолуние, что ли? Сумасшествие, что ли, заразно?! Чё, вы меня посадите за оскорбление должностных лиц?! А я вас засужу за клевету и за то, что мне препятствуют выйти из собственной квартиры! Каким хреном мою дверь снаружи завалили?!
Кажется, на той стороне трубки у кого-то было ПМС или недавно ушла жена, причём, к лучшему другу, и, видимо, даже к единственному другу, так как орали Кирилл и сотрудник милиции друг на друга до хрипоты.
Потом, кстати, приехала милиция. Нашу дверь освободили. Оказалось, там стоял шкаф. Тяжёлый. С вещами. Старый, ещё из досок сделан, толстых. Причём, притащила его к нам под дверь сама Зоя Тимофеивна, та самая худенькая невысокая и вечно больная бестия из квартиры слева, которая почему-то решила, что Кирилл тут кого-то насилует и надобно его милиции с поличным сдать.
Потом мы сидели у нас на кухне, уныло хлебали какао с сахаром и молоком вместе с милиционерами, очумевшими и от тяжёлого денька, и от чудес, проявленных Зоей Тимофеивной в спешной передвижке тяжеленного шкафа – оба милиционера его с трудом обратно затащили – спасения девицы ради. Ту злостную доброжелательницу старший милиционер выставил обратно в её квартиру под видом необходимости проводить допрос малолетнего совратителя наедине и, заодно, дабы взять у меня показания.
Потом в дверь опять позвонили. Мы замучено покосились в сторону коридора.
- Кажется, у нас кто-то по профессии обязан людей спасать, - прохрипел Кирилл, косясь на милиционеров.
Старший, вздохнув, пошёл проверять, кого ещё черти принесли. Потому что принести Зою Тимофеивну по наши души, да ещё и со шкафом этим жутким, мало кто ещё б сумел. Уж очень авантюрно и дико это всё смотрелась. А рогатые, говорят, любили развлекаться странными методами, ровно как и других на сиё подбивать…
Потом мы сидели уже впятером, вместе с нашим соседом справа, которому хронически не спалось, да и просто было любопытно, чем там дело кончилось. Выдули все сообща всё имевшееся молоко в доме – сосед допил даже прокисшее – и допили остатки какао уже только с сахаром и кипятком. В принципе, хорошо так посидели, душевно, если не вспоминать, из-за каких обстоятельств мы все тут собрались. Милиционер молодой, которому, видимо, не хотелось уходить с мягкого стула и из уютного дома, всё уговаривал Кирилла простить «рехнувшуюся пенсионерку», чай, она сложную жизнь прожила, да и зачем ему эта лишняя возня с бумагами?.. А у них лично к нам никаких вопросов и претензий нет, так как всё понятно, молодость, ветер в голове, то есть, любовь и всё такое… Кирилл отделывался протестующими междометиями, так как уже охрип.
Потом сосед ушёл собираться на работу, милиционеры – в участок. Хотя сначала заглянули к нашей неуёмной соседке, уточнить, что никакого криминала замечено не было. Заодно скорую ей вызвали – я знаю, я у двери подслушивала – так как она себе спину с тасканием шкафа таки надорвала. И поделом ей! Нефиг клеветать на честных людей! Даже если и молодых. Даже если ради моего спасения. Даже если она меня приняла за приличную девицу. Хотя… Я уж молчу, что я до сих пор невинна, так как всё равно мне никто не поверит. Давно уж этот парень, зловредный друг детства, испоганил всю мою репутацию!
В общем, милиционеры ушли, скорая Зою Тимофеивну увезла, а мы с Кириллом остались одни, переваривать ощущения сей бурной ночи.
У тебя тысячи лиц и сотни имён. Где
Настоящий ты?
Мне вопросы рекою. А твои уста связали