Уткнулась носом в его рубашку – с запахом машинного масла и его терпким потом – и стала рыдать молча. Мне так нужна его поддержка! Так нужна! Мне нужно, чтобы хотя бы один человек в мире поддерживал меня! У меня никого нету, кроме него. Но память о том, что случилось несколько лет назад разъедает мою душу, выпивает все мои силы, а он… Он ничего не помнит. Он всё забыл. Кирилл сегодня не вспомнил – и, значит, у меня ещё есть эти отношения, то ли дружба, то ли любовь, но он когда-нибудь вспомнит – и тогда у меня не останется ничего. Он больше не захочет со мной общаться… может даже он убьёт меня и…
Потерянно замерла.
Ну, как я могла забыть? Его? Его мечту? Как я могла вообще ожидать его любви? Я, которая разрушила его мечту, та, которая отобрала у него всё… разве я могла надеяться на его любовь?!
Его губы вдруг осторожно коснулись моего уха.
- Будешь реветь и соплёй растекаться – и я тебя ещё раз поцелую, - сказал он мрачно.
А я… отчего-то я успокоилась от его грубого голоса. Хотя… всего лишь на миг… на один упоительно сладкий миг я забыла всё, что было в нашем прошлом – и успокоилась… только на один миг…
Слёзы опять потекли у меня по щекам.
Он всё забыл, но, может быть, он когда-нибудь всё вспомнит.
Он осторожно поцеловал меня в шею. Я продолжала реветь.
Тогда парень разжал пальцы.
Я взвизгнула, но не успела упасть – меня уверенно подхватили крепкие руки. А потом… потом он резко развернул меня, прижал к себе… и поцеловал… в губы… И я почему-то соплёй растеклась в его руках и в этом неожиданном прикосновении его губ к моим губам… и это… мне вдруг стало так хорошо в его объятиях! Так хорошо, как давно уже не было… словно много времени прошло с тех пор… много лет прошло… много тысяч лет…
Кирилл вдруг сам отпрянул от меня, отступил в сторону.
- Это… что это было? – спросил он хрипло, - Только что?
Не понимаю, что на меня вдруг нашло. И он тоже не понял.
Почему-то посмотрела на мою руку. На мою правую руку, как будто с ней было что-то не то. Как будто я удивилась, что она была такой... Целой… целой? А что в этом странного, что моя рука здоровая? Но мне как будто странно, что я могу шевелить пальцами. Словно я не могла… словно эта рука… Да что такое с моей рукой? И со мной? Почему я так на неё смотрю?!
По асфальту, близко от моих ног, пробежала кошка. Обычная, серо-полосатая, помойная. Она пронесла в зубах рыбий скелет. Я невольно проследила за ней взглядом.
Кости… рыбьи… Почему я так смотрю на них? Просто рыбьи кости… тощие… Вот если бы это были кости зверя, или, лучше, клык… Например, клык большого полосатого зверя, страшного… э… тигра? Причём тут тигр? И, тем более клыки тигра? Хм, если бы был клык тигра… если бы продырявить в нём дырку острым камнем – и надеть на шнурок из чьей-то шкуры… и повесить на шею… это было бы красиво… и…
Мне вдруг чётко представилась девушка, рыдающая на едва заметном холмике из свеженасыпанной земли. Девушка, рыдающая на чьей-то могиле… И от этого мне вдруг стало так жутко и так больно…
Я отчаянно сжала голову руками и закричала.
- Надя, ты чего? – испугался Кирилл, он кинулся ко мне, сжал мои руки, осторожно отнимая их от моей головы, - Надя… Заяц ты мой острозубый…
Заяц… острозубый…
Когда я очнулась, тогда, лет семь назад, на мне была пижама с мультяшным кроликом. В тот жуткий день, когда я потеряла всё… о нет… только не это! Думать об этом, вспоминать об этом так же больно, как и о той девушке, рыдающей над свежей могилой! Девушки… той девушки, которую никогда не видела... вроде бы… хотя…
- Надя… Надя! – Кирилл тормошил меня, - Да посмотри же на меня! Что с тобой! Ты меня пугаешь!
Отчаянно посмотрела на него. Он не должен был вот так волноваться за меня. Не должен был заботиться обо мне. После всего, что я натворила.
- Я, - сглотнула, - Кажется, я схожу с ума. Не надо мне… говорить тебе ничего…
- Нет, ты скажи! Вдруг я помогу! – твёрдо сказал парень.
Он и тогда мне пытался помочь. Семь лет назад. Точнее, он тогда использовал меня. А я… я, получается, использовала его потом, потому что мне было некуда идти?
- Надя! Посмотри на меня! Я боюсь, когда ты сидишь с таким выражением лица!