– Приятного аппетита, – говорю. Это у нас так принято: заходишь в столовую во время обеда или выходишь, надо всем приятного аппетита пожелать. И вот я смотрю на прачку и говорю:
– Приятного аппетита.
Хотя, какой уж тут аппетит. А эта, зараза, смотрит на тебя, так ехидно и обязательно какую-нибудь шутку отпустит, мол, что же ты, тузлучок, борщ не докушал?
Я ей всегда одно отвечал:
– За фигурой, – говорю, слежу, – чтобы такая как у тебя не была.
Вот понимаю я, что плохо это. У человека изъяны такие, а я его критикую, но мне ведь тоже за «тузлука» обидно. Так что, ничего. Мы с ней в расчёте. Тем более что про неё я стишки не сочинял. Не вдохновляла что-то.
Но чемодан она всё-таки с собой наверх упёрла. Надо же: в ватных брюках.
– А что не в трико-то? – кричу ей в спину.
Супермодель, хренова. Но она уже не слышит меня.
Вроде, всё обошёл, никого не забыл. Все каюты пустые, только мотористы с механиками возятся вокруг главного, чем-то там стучат. Только я наверх поднимаюсь, и, тут, слышу: затарахтел-таки главный. Слава Богу. А Япония так близко была.
Разворачиваемся, ложимся на курс в Находку, боцман плоты сдувает. До порта – пару суток. Дед эти двое суток в машине (машинное отделение) безвылазно, капитан – на мостике. Боцман запускает-таки все моторы на шлюпках и бегает радостный от одной до другой, слушает, как они дизелями грохочут и почему-то спокойствие наступает. Теперь уж уверен, что дойдём. Электрики генератор новый установят, механики главный подремонтируют, боцман все шлюпки до ума доведёт и пойдём в САК.
Назавтра Находка встречает. В бухте лёд небольшой. Нас буксир тащит. На берегу оркестр. Здесь, в Находке, все пароходы с оркестром встречают, кто план выполнил.
В порту нам недолго стоять. Начальству невыгодно нас у стенки держать. Мы рыбу должны ловить. А у стенки какую рыбу поймаешь? Поэтому ремонтируют нас по-быстрому. Главный чинят, чтобы не глох больше, новый
генератор ставят (ну, новый, это сильно сказано, сняли со списанного БМРТ и нам воткнули), закидали нам в трюм тару, погрузили продукты, налили полные танки солярки и мазута, и выгнали в море. На всё про всё десять дней ушло. Мы, правда с электромехаником за эту стоянку погуляли неплохо. Мы с ним уже второй рейс вместе делаем. Он, оказывается тоже Мурманскую мореходку заканчивал, но я об этом только в эту стоянку узнал, когда третьему механику по пьянке морду разбил.
Главное, вот ведь, не нравится мне этот третий механик. Говнюк какой-то. Ходит, вечно, выпендривается. Всё он знает, везде-то он плавал и всё норовит научить тебя чему-то. Очень он не любит на подвахту ходить. Подвахта – это, когда ты свою вахту в машине или на мостике отстоял, а тебя ещё на четыре часа на подвахту, на фабрику вызывают, рыбу обрабатывать. Оно, конечно понятно. Кому охота больше матросов-рыбообработчиков вкалывать? А там почему-то все считают, что больше рыбообработчиков работают, только если рыбообработчики меньше всех работают, что тогда никто в рыбообработчики идти не хочет?
А третий механик считает, что на подвахту чаще всех ходит. И моторист его, ну, тот, который прачку в середине прошлого рейса отымел, тоже также считает и подначивает механика постоянно. Дескать, на фабрике рыбы мало, это они, ну то есть рыбообработчики, хотят, чтобы подвахта рыбу обработала, а сами спать пойти. Чушь это, конечно. Если рыбы мало, то никто подвахту вызывать и не станет. А третий механик своему мотористу верит. Сам-то моторист ко мне подойти не может, потому, как я его старше по должности и запросто могу на место поставить, а третий механик со мной, вроде, наравне.
И вот он весь рейс ходил, ходил, канючил, канючил, дескать, рыбы мало, а ты нас вызываешь. Ну, я понимаю, работать никому не охота и даю этому маслопупому выговориться. К тому же никуда он не денется, напялит фартук, перчатки и пойдёт рыбу шкерить, вот только повоняет немного. Мне неприятно, конечно, его занудство слушать, но я считаю, что человеку надо дать выговорится. У нас, ведь, и так люди всех прав лишены, ну так пусть хоть поговорят вдоволь. Я его канючесть и воняние мимо ушей всегда пропускаю и говорю:
– Встанете на шкерку.
Это место у транспортера, где кишки у рыбы удаляют. И он, конечно, идёт. Хотя и все четыре часа подвахты воняет стоит.
А тут, по приходу в Находку, напились все на радостях, ну и этот маслопупый пошёл ко мне в каюту отношения выяснять. А мы в этот момент с электроном (электромеханик), за рюмкой водки выяснили, что одну мореходку заканчивали. Ну, этот, третий механик, дверь ко мне открывает и говорит: