Человек, украдкой зашедший меня навестить, сказал, что его раздражает слишком сильный шелест собственного платья, и снял его…
Ни звука, ни слова —
Как это мучительно, право,
Но кто-то, увы,
Предпочитает молчанье
Чрезмерной близости звуков.
В ответ человеку, который пожаловался, что, мол, никак не удается приехать…
«Заказан путь»[36] —
Кто сказал это, право, не знаю,
Похоже никто.
Не сам ли ты эту заставу
В сердце своем воздвиг?
Один человек сказал: «Я пришел к тебе поздно ночью, но, похоже, ты не слышала и спала»…
Если подумал,
Что я задремать успела,
Почему не позвал?
Как ни поздно, я бы откликнулась
На трель бамбуковой флейты…
Одному человеку, когда была в дурном расположении духа…
Из этого мира
Я уйду, но чтобы в грядущем
Было вспомнить о чем,
Хотя бы еще одну встречу
На прощанье мне подари.
Один человек, который долго не давал о себе знать, сказал: «Зайду, если твои обстоятельства будут тому благоприятствовать»…
Если придешь,
То уже не найдешь тропинки.
Жилище мое
Давно исчезнуть успеет
В буйных зарослях трав[37].
Человеку, который собирался уехать из столицы…
«В какие края
Держишь путь?» — хотя бы об этом
Меня извести.
Коли во мне сомневаешься
И думаешь: «Есть другой»…
Человеку, который не имел обыкновения часто навещать меня…
Вот и конец,
Знаю, это свиданье
Будет последним.
Падают слезы, уж им-то
Как раз конца и не видно.
Человеку, который обиделся на меня без всякой причины…
Ты был жесток,
И тебя постаралась выбросить
Из мыслей своих.
Но разве сердце всегда
Нам бывает послушно?
Человек, которого я почитала бессердечным, зашел как-то просто так…
О, если бы сердце
Могло распознать заранее,
Как ты жесток,
О тебе услыхав, поспешила бы
Твое имя тотчас забыть.
Послала одному человеку яйца дикого гуся…
Сколько сверху еще
Положить и сколько добавить,
Чтобы было надежней?
Чувства людей так непрочны
В этом временном мире…
Человеку, который сказал: «Хотя бы у изножья прилечь»…
Глаз не смыкая,
Металась всю ночь, так сбилось
Ложе мое,
Что уже никому не понять —
Где изножье, а где изголовье?[38]
Примерно на вторую луну один человек попросил меня написать от его лица женщине, которая ему не отвечала…
Вот бы увидеть
Хотя бы следы твоей кисти —
Пусть робкая травка
Едва показалась, и рано
Завязываться плодам…[39]
* * *
Трудно сбросить с себя
Случайный наряд китайский
И недобрую славу —
Какой меркой ее измерить? —
Вдруг покрывшую имя мое.
Человек, с которым не встречалась, полагая, что наша связь долго не продлится, стал часто приходить ко мне…
Думать не стоит
О завтрашнем дне, когда сердце
Охладеет твое,
Не лучше ль судьбе довериться,
А там — что будет, то будет…
Один человек, уехавший из столицы, написал мне, что боится за свою жизнь — как бы не прервалась она прежде, чем он вернется…
Желаю тебе
Долгой жизни, коль скоро ты ею
Так дорожишь,
Но меня, ожиданья не вынесшей,
Уже не найдешь в этом мире.
* * *
Нет ничего
В этом мире печальней
Теперь вечеров —
Мы с тобой навсегда расстались,
Мне больше некого ждать.
* * *
Мой рассеянный взор
По небу блуждает бесцельно,
А ведь вроде бы тот,
Кто в думах моих всечасно,
Не с неба явиться должен[40].
* * *
И сердечные муки,
И твоя жестокость — все это
Давно мне знакомо,
Но любовь — наважденье, не помню:
Кто я, кого я люблю?
Человек, с которым время от времени обменивалась речами, сказал: «Никогда, даже в мире ином не забуду тебя», однако, когда я вдруг занедужила, надолго забыл дорогу в мой дом…
Нет, не похоже,
Что буду любима я вечно,
Ведь я еще здесь,
В этом мире, однако никто
Не спешит меня навестить.
Человек, с которым сначала нас связывали самые обычные дружеские отношения, вдруг, после того, как мы с ним сблизились, стал жесток со мной…
От мира, увы,
Трудно ждать постоянства.
Могла ли я знать,
Когда мы были чужими,
Что изведаю столько обид?
Один человек, тайно со мной связанный, должен был дежурить в высочайших покоях, и я отправила ему лиловую накидку-хитатарэ…
Не выпускай
Цвет любви, тайны сердца не выдай.
Пусть не знает никто,
Что узорное платье лиловое
Стало нам брачным ложем[41].
Человек, уезжавший в провинцию, прислал мне веер, на нем было нарисовано святилище и написано: «Не зря я возносил молитвы богам…» А я приписала рядом…
Святые дары
Приняли боги, вняли
Молитве твоей —
Это с предельной ясностью
Мне сегодня открылось…
Человеку, который обиделся из-за какого-то пустяка и заявил: «Расстанемся»…
Нет ничего
Горше разлуки, я знаю,
Но, как ни печально,
Одни только слезы мои
Расставаться со мной не желают.
От человека, с которым мы расстались, принесли очень печальное и трогательное послание, и я ответила:
вернуться
36 «Заказан путь…» (Накосо) — застава с таким названием была в провинции Муцу (северная часть острова Хонсю, современ. префектуры Аомори и Иватэ).
вернуться
37 «Жилище мое давно исчезнуть успеет…» — как правило, в японской поэзии заброшенное, заросшее дикими травами жилище означает отсутствие внимания со стороны возлюбленного.
вернуться
38 «Где изножье, а где изголовье…» — за основу взято стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 1023: «Ах, эта любовь, //От изголовья и от изножья// Ко мне подступает. // Что поделаешь тут? Остаюсь// Посередине ложа».
вернуться
39 «Вот бы увидеть…» — за основу взято стихотворение Мибу Тадаминэ из антологии «Кокинвакасю», 478: «На лугах Касуга // Сквозь снег пробивается к свету // Робкая травка. // Едва ты мне показалась, // И тут же расстались с тобой».
вернуться
40 «Не с неба явиться должен…» — см. коммент. 64 к «Дневнику»:
<64 «К далекому небу осеннему устремляя свой взор…» — глядя на небо, обычно тосковали о возлюбленной или возлюбленном. Ср. со стихотворением Сакаи Хитодзанэ из антологии «Кокинвакасю», 743: «Небеса надо мной — // Не прощальный ли дар любимой? // Вряд ли иначе // К ним устремлялся бы взор мой // В часы нестерпимой тоски».>
вернуться
41 «Не выпускай…» — это стихотворение связано со стихотворением Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 652: «Если ты любишь, // В сердце чувство храни свое. // Лиловое платье // С прихотливым узором наружу// Не выпускай никогда».