Выбрать главу
цураси томо И горько мне,
мата коиси томо и любовная тоска одолевает —
самадзама ни так по-разному
омоу кото косо думаю о тебе,
хима накарикэрэ и мысли эти ни на миг не оставляют.

Подобная откровенность и непосредственность в передаче чувств — редкое явление в японской поэзии. Возможно, впрочем, принц взял за основу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Госэнвакасю»: «матикакутэ// цураки о миру ва// укэрэдомо// уки ва моно ка ва // коисики ёрива» («Очень горько // Быть рядом с тобой и видеть, // Как ты холодна. // Но что эта горечь в сравненьи// С любовной тоской?»). То есть, говоря о своей любви, принц одновременно не упускает случая намекнуть на холодность своей возлюбленной, таким образом отчасти объясняя, почему он не спешит к ней.

40. Идзуми Сикибу

ау кото ва Встречи наши —
томарэ коумарэ что с ними станется — так или этак,
нагэкадзи о вздыхать не стану.
урами таэсэну но вот если к непрекращающимся обидам
нака то наринаба сведутся наши отношения…
(Если только наша любовь не иссякнет…)

У этого стихотворения есть два противоположных друг другу толкования. Наиболее простое и очевидное: «мне все равно, будем мы с тобой встречаться или нет, но вот если нашей любви придет конец из-за постоянных взаимных обид… (этого я не смогу перенести)». Некоторые комментаторы, считая подобное толкование слишком современным, предлагают другое, более, по их мнению, уместное для эпохи Хэйан. Рассматривая слово «урами» («обида») исключительно в качестве макура-котоба (слова-зачина) к глаголу «таэсэну» («не прекратятся»), они предлагают толкование: «Если только нашей любви не придет конец (как не приходит конец обидам), то мне все равно — будем мы встречаться или нет, я не стану печалиться». Это второе толкование действительно представляется более вероятным, единственное, что вызывает большие сомнения, — может ли слово «урами» выступать в роли макура-котоба для «таэсэну», обычно оно в этом качестве не употребляется.

41. Идзуми Сикибу

цуки о митэ О том, что, глядя на луну,
арэтару ядо ни в доме заброшенном
нагаму то ва печалюсь,
ми ни кону мадэмо пока ты не придешь,
тарэ ни цугэ ё то кому поведаю я.

Слова «арэтару ядо» («пустынное, заброшенное жилище») используются, как правило, тогда, когда женщина хочет пожаловаться на невнимание к ней мужчины, выражает опасение, что наскучила ему. Говоря, что глядит на луну, Идзуми Сикибу напоминает принцу о той ночи, когда они смотрели на нее вместе (см. стих. 35, 36).

42. Идзуми Сикибу

кокороми ни Хоть бы попробовал
амэ мо фуранаму дождик пойти,
ядосугитэ чтобы свет луны,
сора ику цуки но которая ходит по небу, обходя мой дом стороной,
кагэ я томару то задержался в моем доме.

Образ плывущей по небу и не заглядывающей в дом луны в японской поэзии обычно используется тогда, когда женщина хочет либо пожаловаться на забывшего ее любовника, либо удержать его в своем доме. Причем особенно уместен он в тех случаях, когда любовник этот имеет высокий ранг, ведь луна связана с «заоблачной обителью» (одно из метафорических обозначений императорского дворца).

43. Принц Ацумити

адзикинаку Нехотя удаляюсь,
кумой но цуки ни луной облачной обители
сасоварэтэ увлекаемый.
кагэ косо идзурэ но только тень моя уходит,
кокоро я ва юку а сердце разве уйдет?

Откликаясь на образ луны, заданный Идзуми Сикибу, принц дает ему новое развитие. Слово «кумой» (буквально «облачная обитель») означает как «небо», так и «императорский дворец». Слово «кагэ» в значении «блеск, свет» является энго к луне, но одновременно в значении «тень», «внешний силуэт» контрастирует со словом «кокоро» («сердце»). Принц в немного измененном виде цитирует стихотворение Исэ из собрания «Исэ-сю»: «аукото но // акэну ё нагара // акэнурэба // варэ косо каэрэ // кокоро я ва юку» («Дверь не открыла, //Ия тебя не увидел. // Вот забрезжил рассвет,// Ухожу, но сердце мое// Разве может тебя покинуть?»).

44. Принц Ацумити

варэ юэ ни Из-за меня
цуки о нагаму то глядишь на луну / и тоскуешь —
цугэцурэба поведали мне,
макото ка то ми ни и — правда это иль нет? —
идэтэкиникэри я пришел посмотреть.