В Лусене, помимо традиционной еврейской учёности, я освоил арабскую литературу и греческую философию. Пытаюсь осознать разные вероучения: у греков Бог – высший закон природы, христиане полномочиями Бога наделили Иисуса, и, чтобы состоялась встреча, он должен спуститься на землю и стать человеком. У мусульман, насколько я понимаю ислам, отдельная личность – ничто. У евреев – со времён Авраама непрекращающийся диалог с Творцом; Богу нужен партнёр, а не безответный исполнитель. Вера христиан основана на чуде воскресения, но если Иисус воскрес, почему он не является своим приверженцам? А если его наделяют полномочиями Бога, то тем самым отрицают единство Творца.
Постепенно развивалось сознание народа. Вселенские законы – законы Ноя – были даны всему человечеству. Аристобул, еврейский философ второго века, полагал, что нравственные законы существовали до сотворения неба и земли. Должно быть, по этим законам жили халдеи в Ур Касдиме, откуда вышел Авраам. Моисей не отменил их, но присоединил главную заповедь для иудеев: «Я Господь Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов перед лицом Моим».[26]
Меня, как и всех детей еврейского квартала, учили читать с трёх лет. Первая книга, которую я держал в руках, – Тора; как наяву, представлял Авраама с развевающейся на ветру седой бородой, он под звёздным небом разговаривал с Вседержителем. Ребёнком вживался в страх и ужас Иосифа, брошенного братьями в пересохший колодец, где кишели змеи и скорпионы, горевал, узнав о смерти красавицы Рахели и недоумевал из-за такой беды. Почему умерла Сарра и Авраам снова женился? Я хотел справедливости. Спрашивал и себя, например, мог ли бы я вынести все злоключения Давида, прежде чем он стал царём?
К двенадцати годам, когда были исчерпаны домашние способы обучения, я отправился в город Лусену. «То старинный город, – рассказывал отец. – Сохранились сведения, что он был основан евреями во времена Навуходоносора, то есть после падения Первого Храма. Тогда почти всё население города составляли иудеи; пользуясь равными правами с местными жителями, они были образованнее и богаче их».
От отца же узнал, что сейчас в Лусене живёт и продолжает дело Иехуды ха-Наси авторитет нашего времени – Исаак Альфаси – автор первого комментария к Вавилонскому Талмуду. Он, подобно своему предшественнику – законодателю и систематизатору свода правил и религиозно-этических положений нашей веры при римских правителях в Палестине, – признан величайшим учёным. При этом очень скромен и прост; главное, следуя учению Иехуды ха-Наси, старается поддерживать с властями хорошие отношения. И ему это удаётся.
Если мама перед моим отъездом в Лусену – центр раввинской учёности, – беспокоится о моём тёплом белье и хватит ли денег, чтобы я мог платить за хорошую комнату, то отец спешит передать мне не только сведения о городе, но и свои соображения по поводу преемственности знаний. «Вряд ли кто-нибудь будет возражать, – говорил он, когда мы с ним уже стояли на пороге дома, – если я назову среди учителей Исаака Альфаси не только Иехуду ха-Наси, но и знаменитого Гиллеля, создавшего систему толкования Устного Закона».
Именно слова Гиллеля вспоминаются мне, когда я думаю о том, чему следует отдать предпочтение – медицине или посвятить жизнь изучению комментариев Святого Писания? Мудрец, живший тысячу лет назад, говорил: «Если ты держишь в руках саженец и тебе скажут, что пришёл Машиах, сначала посади саженец, а потом иди встречай Машиаха». Тело человека, его здоровье – тот же саженец, следовательно, сначала нужно стараться постичь тайны врачевания. При этом следует помнить, что наше физическое здоровье во многом зависит от состояния души. Однако от зрелых мужей я не раз слышал, что к пятидесяти годам тело стареет, а душа всё та же; более того, с возрастом она становится сильнее. Никто не знает, где провести границу мудрости, за которой душа становится независимой от тела. И никто не может ответить на вопрос о предопределении и свободе воли; от этого зависит, будем ли мы полагаться на Провидение или поверим в свободный выбор. Как бы то ни было, в любом случае нам надлежит усердно трудиться.
Любовь к познанию в любой области – основа нашего Писания. Создатели Талмуда полагали, что занятия наукой сохранят наш народ. Не могу сказать, что я стал одним из лучших учеников Исаака Альфаси, хоть он и упростил изучение Талмуда. Написал своё сочинение «Галахот», в котором из многих книг Вавилонского Талмуда взял законодательную часть. Составил таким образом сокращённый, или малый Талмуд, что не только облегчило его изучение, но и послужило упорядочению нашего законодательства. Большую часть времени приходилось уделять и постижению медицины. К тому же не мог преодолеть искушения писать стихи. Да, стать достойным продолжателем знаменитого учителя много желающих и без меня.