- Музыкант.
Возникла заминка, во время которой сотрудники лаборатории многозначительно переглянулись. Профессор сделал вид, что разглядывает содержимое одной из папок, лежащих на столе.
Паузу прервал биолог. Словно что-то вспомнив, он задумчиво взглянул на инженера и произнёс: - Я припоминаю, что Вы мне как-то рассказывали про свой сон, в котором Вы увидели, что поблизости с нашим институтом открыли кафе. Пару месяцев спустя так и случилось.
В итоге Посредником выбрали инженера, и для экспериментов отвели отдельное помещение. Кристалл во время проведения опытов расположили вблизи инженера, для удобства расположившегося на кушетке. Затем инженер осуществил упражнение по расслаблению и, как показалось наблюдателям, вскоре уснул. Биолог следил за его состоянием до раннего утра, пока тот, наконец, не вышел из зыбкого состояния между сном и явью. Утром инженер составил отчёт следующего содержания:
«Вчера ночью я расслабился, пытаясь при этом сохранить осознанность. Я не являюсь в этой области гуру, но поле, излучаемое Кристаллом, по-видимому, помогло мне в этом преуспеть. Я уже начал погружаться в сон, когда внутри моей головы вдруг зазвучала тихая музыка. Мне казалось, что я стою на берегу моря, слушая, как шум прибоя лёгкой зыбью проносится по трубам духового органа, незаметно переходя в переливы хора ангельских голосов. Одновременно с этим я почувствовал, как завибрировало моё тело, словно пытаясь попасть в унисон этим звукам. В гуще нарастающего потока энергии все волокна моего тела словно превратились в одну звенящую струну, которая, не выдержав напряжения, внезапно лопнула в районе головы, переключая моё восприятие, и я взлетел вверх с бешеной скоростью. В ушах загудело от ветра, и когда я открыл глаза, то увидел, что лечу вверх внутри прозрачной трубы. Стенки трубы напоминали тонкую просвечивающую вуаль, сквозь которую виднелось звездное небо, словно полет происходил в открытом космосе. Я был озадачен таким способом передвижения - ведь это не походило ни на один из ранее известных мне способов. В моей голове мелькнули ассоциации с прыжками через гиперпространство и с экспериментами с запутанными фотонами, о которых пишут в научно-популярных статьях, и я решил, что моё сознание покинуло тело и теперь путешествует по просторам Вселенной в виде пучка фотонов.
Я взглянул вверх и увидел в конце туннеля светящееся концентрическое отверстие. Меня охватила какая-то эйфория, заставившая меня позабыть о земной жизни. Все мои проблемы и переживания растворялись в этом упоительном полёте, оставляя позади шлейф воспоминаний о каждом моменте моей жизни, словно внутри моей головы прокручивалась кинематографическая лента. Скорость всё нарастала, и шум в ушах перешёл в свист, когда внезапно движение замедлилось. Пролетев сквозь отверстие, я почувствовал, что теперь падаю вниз с нарастающей скоростью. Шум в ушах не затихал, а видимость сильно ухудшилась. Мне казалось, что мое тело обтекают яростные потоки ветра, сотканные из густого тёмно-синего тумана. Постепенно падение замедлилось и туман рассеялся. Теперь я парил в потоке воздуха, окружённый сиреневыми облаками. Вскоре облака растаяли, и я медленно спустился на крышу высокой башни, высившейся посреди города, освещенного мягким светом. Солнца на небе не было видно, и свет, казалось, струился отовсюду.
Я решил поискать лестницу, чтобы спуститься, и подошел к краю крыши, но не удержался и соскользнул вниз. Снова удачное приземление, благодаря почти полному отсутствию силы тяжести, но на этот раз посреди площади, где прогуливались обитатели города, внешне ничем не отличающиеся от людей. Площадь с трех сторон окружали здания и башни, а вдали виднелась высокая арка. Мостовая была выложена из прямоугольных плит кирпичного цвета. Успокоенный сценой мирной жизни, я направился к арке, по дороге разглядывая здания, напоминающие по архитектуре колледжи в Оксфорде. Мимо меня проходили молодые люди в костюмах, имеющих сходство с нарядами эпохи Возрождения. Они выглядели погруженными в собственные мысли, и их красивые, изумрудного цвета глаза, казались неподвижными.
Как ни странно, но я не испытывал никакого страха перед ожидавшей меня неизвестностью. Я был возбуждён необычностью состояния, в котором теперь находились мои органы чувств, но моё тело словно сбросило груз тяжести земного мира, обретя необыкновенную свободу. Я больше не чувствовал той скованности в движениях, которая присуща земным обитателям, - мне казалось, что мои подошвы едва касаются гранитных плит, не отталкиваясь от них, а скользя по их шелковистой поверхности.