Через несколько минут священник уже расслышал какое-то шевеление. Сначала то был неясный шум, как будто что-то массивное пробиралось вверх по тропинке, которой он прошел недавно, стараясь двигаться тише и незаметней. Иеро скрипнул зубами от ярости. Похоже эта тварь собиралась застать его врасплох! Ну нет! Киллмен Республики Метс не даст затравить себя подобно загнанному оленю! Тем более, что после многих дней позорного плена ему опять представилась возможность действовать.
Звуки приблизились. Один раз до Иеро донеслось какое-то слабое шуршание, словно чья-то огромная лапа случайно задела нетвердо лежавший каменный обломок. Теперь он мог слышать дыхание – глубокие хриплые вдохи и выдохи могучего и наверняка опасного зверя. Устремив взгляд в темноту, священник принялся терпеливо ждать появления своего ночного преследователя.
Когда это произошло, ему не удалось подавить невольный ужас при виде жаждавшего его крови существа, извергнутого бесплодными песками.
В неясном лунном свете он с трудом различил извивающееся туловище странного голубоватого оттенка, как будто смертоносные огни отравленной радиацией пустыни навсегда заклеймили этот ночной кошмар. Мощное, словно у ездового быка, тело твари было посажено на четыре толстые лапы; лапы заканчивались огромными, растроенными и слегка загнутыми внутрь роговыми наростами, похожими скорее на когти, чем на копыта. На длинной, отливавшей синевой шее болталась уродливая голова с торчащими из-под отвислых губ бивнями; на макушке вместо ушей поднимались два костяных шипа, острых, как наконечники копий. Но самым пугающим в этом монстре были его глаза. Подобные искрящимся стеклянным шарам, они были лишены зрачков и светились холодным мертвенным пламенем.
Застывший на вершине каменного утеса человек теперь понял, кто охотится на него.
Он несколько раз натыкался на упоминания об оленях Смерти в древних рукописях Д'Алви. Много веков назад эти чудовища буквально терроризировали и без того немногочисленные южные племена, целыми стаями вырываясь из голубых песков и уничтожая все живое на своем пути. Теперь уже двадцать поколений людей считало этих монстров легендой.
Но сейчас, разглядывая челюсти «оленя», приспособленные вовсе не к жеванию травы, Иеро был склонен считать, что в старых рукописях слишком рано поставлен крест на этих тварях. По своим размерам лишь немного уступая Клоцу, это создание даже на первый взгляд казалось хищником; его клыкастая пасть предназначалась для того, чтобы крушить кости и терзать трепещущую плоть.
Пока священник, затаив дыхание, осматривал это живое ископаемое, монстр, приподняв рогатую голову, тоже заметил добычу. Ночной воздух огласился еще одним невероятной силы воплем, от которого у зарывшегося в холодный песок человека заломило все кости. На секунду он опустил веки, чтобы справиться с подступившей слабостью. Как только последние отголоски этого кошмарного боевого клича замерли среди скал, Иеро снова открыл глаза – как раз вовремя, чтобы увидеть, как существо распахнуло пасть, демонстрируя торчащие в несколько рядов огромные зубы. Затем оно бросилось на каменный столб.
Несмотря на то, что священник подготовился к атаке, чудище едва не застигло его врасплох – мощные лапы с невероятной силой подбросили тяжкое тело почти до самой макушки каменного постамента. Один неприятный миг Иеро с расстояния вытянутой руки смотрел в глаза демона пустыни, чье мощное смрадное дыхание швырнуло пригоршню песка ему в лицо; потом рогатый череп исчез, и снизу послышался гулкий звук удара.
С замирающим сердцем священник выглянул из-за края скалы, надеясь увидеть корчившуюся в предсмертных судорогах тварь, но она нисколько не пострадала; монстр плотоядно взирал на него своими жуткими глазами и неспешно готовился к новому прыжку. Кажется, неудача первой попытки отнюдь не привела тварь в замешательство. Иеро припомнил, что в старых свитках упоминалось о почти полной неуязвимости этих созданий, которые даже могли прошибать каменные стены, ограждавшие поселения – прошибать так, словно перед ними был не камень, а соломенная циновка. Если прыжки чудовища не причиняют ему вреда, решил священник, то, как ни крути, ему самому придется позаботиться об этой твари и переправить ее в мир иной. Непонятно лишь, есть ли хотя бы малейшая надежда на такую удачу.