Час за часом полунагой бронзовокожий человек неспешной рысью преодолевал милю за милей, опаляемый беспощадным огнем, льющимся с небес. Острые глаза священника не упускали ни одной, даже самой незначительной детали окружающего ландшафта. Появились маленькие серо-коричневые птички, таращившиеся на него с высоких каменных глыб, а различных кактусов и растущих в пустыне кустов стало встречаться еще больше. Медленно, почти незаметно синеватый оттенок почвы сменялся обычным, серовато-желтым. Семейство каких-то зверюшек озадаченно уставилось на него из вырытых в пологом склоне холма нор, но, казалось, его присутствие не особенно встревожило крохотных грызунов. Оглянувшись, он увидел, что зверьки, позабыв о странном существе, возвратились к прерванным занятиям. Это наблюдение его обрадовало; теперь он знал: раз человека не боятся, значит, люди здесь встречаются очень редко.
Единственное, что ему сейчас необходимо, это остаться незамеченным, и каждая пройденная миля уводит его все дальше и дальше – туда, где он сумеет затеряться в бескрайних степях, в безбрежных джунглях, и, наконец, пропасть из поля зрения врагов. Поиски союзников можно отложить на будущее; в данный момент главное – спрятаться, исчезнуть, раствориться в воздухе, не оставив никаких следов.
Когда день начал клониться к закату, Иеро принялся подыскивать себе убежище на ночь. Пища больше не являлась проблемой – в его кожаном мешке, кроме вчерашнего мяса, лежали теперь несколько плодов кактуса с тщательно отскобленной колючей кожурой. Эти кактусы встречались даже на севере, в лесах Канды, и Иеро хорошо знал, что растущие на них колючие шарики на самом деле весьма питательны и вдобавок недурны на вкус. Вскоре после полудня ему повезло наткнуться на гнездовье птицы или ящерицы, где он с удовольствием полакомился крупными, похожими на куриные, яйцами. Да и вообще метсианские Стражи Границы могли выжить почти что в любой местности, и сейчас, когда перед ним простиралась земля, намного плодороднее только что пройденной пустыни, Иеро уже не боялся умереть от голода и жажды. Но раз тут есть жизнь, значит, есть и хищники. Стало быть, с приходом ночи нужно подыскать убежище, чтобы случайно не попасть кому-нибудь на ужин.
Часом позже он мог считать себя полностью обеспеченным и в этом смысле. Ему удалось обнаружить невысокий каменный холмик, одна из сторон которого уходила вверх под прямым углом, и на этой отвесной стене имелся небольшой выступ. Совсем маленький – но не настолько, чтобы человек не сумел улечься на нем, спрятавшись под нависавшим сверху карнизом. Забившись в эту узкую щель, Иеро тут же обнаружил, что выступ изогнут наподобие чайной ложки, и что углубление наполнено старым пеплом и полусгоревшими сучьями. Скрючившись под низкой каменной крышей, он разжег свой маленький костер, подкармливая пламя наскоро собранными сухими ветвями. По крайней мере, в таком убежище он мог позволить себе запалить огонь; только с юга, и то с довольно близкого расстояния, можно было разглядеть чуть заметное мерцание костра.
Если бы не пушистые усы, его сейчас можно было бы принять за какого-нибудь индейского охотника, устроившегося на ночлег, как и много тысяч лет назад, на каменном столбе где-то посреди необъятной прерии. Священник проглотил свой скудный ужин, состоявший из обжаренного на костре мяса и плодов кактуса, но так и не притронулся к фляге. Пока он не особенно нуждался в воде, и ее стоило поберечь. Эта довольно неприятная на вкус жидкость все равно оставалась водой, величайшей ценностью в засушливых степях. Перед ним лежали стебли кактуса. Брошенные в костер, они могли послужить надежной защитой от любого хищника, который в поисках добычи рискнул бы забраться под манящую каменную крышу.
Повернувшись, чтобы набрать еще веток, священник внезапно заметил кое-что еще, пропущенное им при первоначальном кратком осмотре. В слабых отсветах костра на потолке и стенах ниши виднелись какие-то странные рисунки, настолько блеклые и выцветшие, что, даже присмотревшись, он ничего не сумел разобрать. Еле заметные черточки на камне смутно напоминали ему фигурки людей и животных, но каких животных и каких людей? Столь неожиданно обнаружив, что не ему первому пришло в голову использовать это место для ночлега, Иеро почему-то приободрился.