Пробуждение было внезапным, как будто что-то вытолкнуло его из глубины сна на поверхность. Все тело священника горело, язык казался сухой щепкой, а спекшиеся губы никак не удавалось разлепить.
Взглянув вверх, на неистово пылающее в небесах светило, он вдруг осознал, что пролежал здесь, должно быть, уже много часов. Когда каменный обломок наповал сразил Оленя Смерти, едва минула половина ночи, а сейчас, судя по солнцу, наступил полдень. Превозмогая слабость, Иеро принялся массировать затекшие мышцы, одновременно загрузив работой и голову, хотя для того чтобы думать, приходилось прикладывать почти физические усилия. Вода! Вода и какое-нибудь укрытие от солнца. Иначе он недолго протянет в этой негостеприимной местности. И начинать поиски нужно немедленно, пока жизненная энергия еще теплится в мускулах.
Отвратительное зловоние вынудило его взглянуть вниз, где у подножия утеса валялся полуобглоданный скелет ночного преследователя; еще остававшееся на костях мясо и внутренности продолжали исчезать с удивительной скоростью. Присмотревшись, Иеро заметил целую стаю проворных зверьков, суетившихся у огромного тела поверженной твари. Напрягая глаза, он смог различить заостренные головки с блестящими глазами-бусинками и короткие тоненькие лапки. Зверюшки, как ему показалось, представляли собой какую-то дикую помесь крысы и ящерицы, совершенно чуждую, как и погибший монстр, нормальной жизни, но отлично приспособившуюся к существованию в бесплодных землях…
Оглядевшись по сторонам, Иеро внезапно наткнулся на каменный обломок, который так и не использовал ночью. По форме этот похожий на кусок сталактита камень напоминал лезвие, и священник решил прихватить его с собой на тот случай, если существа внизу окажутся не просто стаей пожирателей падали. Хочешь не хочешь, а надо спускаться: воды на голом утесе нет, да и от палящих солнечных лучей здесь не укроешься.
Он заткнул импровизированный каменный нож за пояс, поддерживавший драные кожаные штаны, и принялся осторожно спускаться со скалы, бросая опасливые взгляды на копошащихся внизу зверьков.
Когда Иеро одолел уже больше половины пути, они наконец заметили его. Подвижные тельца на коротеньких лапках моментально застыли, и только остроконечные мордочки медленно поворачивались, красноватые горящие глаза следили за приближением человека. Размерами зверьки не превосходили домашних кошек, но их набралось достаточно, чтобы стая представляла реальную опасность для изможденного и почти безоружного человека. Иеро остановился на минуту, прикидывал, могут ли эти малюсенькие клыки и когти оказаться ядовитыми. Почему бы и нет? Еще один штрих к картине жизни в этом чертовом пекле. Впрочем, какая разница? Так или иначе, он должен слезть с утеса. И священник, вздохнув, продолжим спуск, готовый в любой момент выхватить каменный обломок.
Однако стоило ногам коснуться земли, как он внезапно почувствовал, что волна ненависти пронеслась через разум. А мгновением позже стая зверьков уже исчезла; брызнувшей во все стороны зеленоватой вспышкой они растворились в окружающем ландшафте. Иеро, глубоко и облегченно выдохнув, прислонился к каменной стене. По всей видимости, эти существа сочли его настолько же инородным, насколько он сам считал их чужими, и не отважились напасть, поскольку не были уверены в собственных силах.
Задыхаясь от невыносимого зловония, которое исходило от полуразложившегося "оленьего" трупа, он торопливо заковылял вдоль ущелья. За поворотом воздух стал чище, зато кончилась спасительная тень, и Иеро почувствовал себя так, словно его поджаривали на сковородке. Подобная жара могла убить с той же легкостью, что и клыки проголодавшегося хищника. Так что, возможно, противные крысы-ящерицы еще успеют полакомиться его плотью. Через час он снова выбился из сил, успев, правда, выползти из приютившего его на ночь каньона. Теперь перед ним простиралось низкое плато, довольно круто обрывавшееся на севере. Зато на юге, насколько хватал глаз, тянулась бесконечная цепь невысоких, обглоданных ветром каменных пиков, резкие тени между которыми выдавали присутствие многочисленных оврагов и расщелин, подобных той, из которой он только что выбрался. В ослепительно голубых небесах по-прежнему яростно сияло солнце, обрушивая обжигающие лучи на проклятую богами землю.
Священник поглядел на юго-запад — на цепь пологих, почти сравнявшихся с поверхностью холмов, примерно в миле от него. Напрягая зрение, он заметил далеко впереди тоненькую темную полоску, выделявшуюся на сером фоне пустыни. Неужели это великий южный лес? Иеро тяжело вздохнул. Все равно через пару часов он будет совершенно беспомощен, если не сумеет отыскать воду и убежище.
Он принялся внимательно обозревать ближайшие окрестности, и через несколько минут слабая надежда затеплилась в сердце. Справа от себя метс заметил низкий каменистый гребень, над волнистым краем которого при полном отсутствии ветра едва заметно клубился туман. Значит, если уставшие глаза не сыграли с ним злую шутку, там может быть влага!
По-прежнему хромая, он заковылял к цели. "Надеяться, пожалуй, особенно не на что", — размышлял метс на ходу. Если там и обнаружится какая-нибудь лужа, вряд ли это настоящая вода, и он отравится, сделав пару глотков. Там вполне мог оказаться кипящий соляной раствор или озерцо расплавленного металла, одни ядовитые испарения которого моментально отправят его на тот свет. О существовании подобных вещей он узнал даже не из древних хроник Д'Алва, а еще в бытность свою учеником в школе Аббатства.
Вскоре он добрался уже до гребня, над которым наблюдал непривычное для пустыни атмосферное явление. Склон был довольно пологим, но Иеро поднимался с чрезвычайной осторожностью. Он чувствовал себя настолько слабым, что удивлялся, как еще кости не рассыпались в порошок и до сих пор ухитряются выдерживать вес непослушного тела. Лишь невероятное усилие воли не позволяло ему свалиться в темную пропасть подступающего безумия.
Медленно он взобрался на макушку гребня и замер, осматриваясь. Холодок радостного возбуждения пробежал по обожженной солнцем спине, но путник не двинулся с места, продолжая наблюдать.
Внизу оказалась небольшая яма или кратер, чьи стенки когда-то, очень давно, были крутыми и гладкими, но с тех пор глубокие разломы и трещины избороздили их, а верхние зубцы просели и осыпались, оставив после себя кучи камней и щебня. Дно ямы, присыпанное вездесущим песком, кое-где было довольно ровным, а в иных местах, наоборот, ощетинилось кусками горной породы. На склонах, то здесь, то там, виднелись темные дыры, входы в пещеры и неглубокие скальные ниши, под ними — обточенные ветром скальные карнизы. И главное, здесь была жизнь!
В самом низу, на ровном участке почвы, торчали плотные заросли кустов. Иеро не встречал ничего подобного и лишь примерно смог разделить представителей здешней флоры на несколько видов. Одни показались ему похожими на неимоверно раздувшиеся пивные бочонки красно-коричневого цвета: длинные узкие листья росли на самой верхушке, свисая до земли и безжизненно распластываясь по ней. Другие растения напоминали огромных морских звезд, взгромоздившихся на мясистые толстые стебли. Куст можно было сравнить разве что с сооружением из ободранных зонтиков, воткнутых каким-то безумцем ручками в землю. Кроме того, во многих местах из земли торчали пучки изжелта-зеленой высокой травы с заостренными кончиками. Однако, за исключением растений, дно ямы казалось совершенно безжизненным. К тому же нигде пока не наблюдалось признаков водоема.
Но вода здесь была. Тренированное тело чувствовало близость живительной влаги и тянулось туда, вниз. Неважно, что он не может пока увидеть ее; она тут, рядом — свежая, прозрачная, спасительная вода!
Иеро еще раз внимательно обозрел дно ямы. Несмотря на нестерпимую жажду, суровая выучка школьных времен удерживала его: если в кратере есть вода и эти странные растения, значит, почти наверняка там существует и другая жизнь, а это всегда опасность. Как раз рядом с подобными оазисами хищники обычно поджидают добычу… Путник снова и снова оглядывал впадину, стараясь угадать, что может таиться в темноте пещер и глубоких расселинах. Но все оставалось до странности неподвижным и застывшим.