– Как всегда.
Короткий вздох, и улыбка самодовольства (Маша так и видела ухмыляющееся лицо дилера – наверное, приятно знать, что держишь на коротком поводке майора угрозыска).
– Хорошо, Мария Александровна. Перезвоните мне через пару часов. Всего доброго!
Дилер отключил связь.
Мария убрала телефон в свою безразмерную сумку, в которой помещался миллион необходимых вещей. Погладила ладонью больное плечо, словно надеялась усмирить боль. Взгляд ее упал на зеркало. Худощавое лицо с правильными, но не слишком выразительными чертами. Светлые вьющиеся волосы, остриженные в каре. Высокие скулы. Карие глаза. Под глазами – тени, притушенные пудрой. Минимум косметики (губная помада да чуть-чуть туши на ресницах).
И прежде хрупкая, сейчас она напоминала себе хрустальный бокал, готовый разбиться от простого прикосновения.
– Запустила ты себя, Маша, – со вздохом сказала она. – Ой запустила. Пора бы уже выкарабкиваться.
Вздохнув, она продолжила размышлять вслух:
– Роман, что ли, закрутить? Но для романа обычно нужны мужчина и женщина. Где же мне взять подходящего мужчину?
Зазвонил телефон. Любимова взяла трубку:
– Да.
– Мария Александровна, это я.
– Слушаю вас, Андрей Сергеич.
– У нас труп. На пустыре, неподалеку от «Щелковской». На обочине дороги. Выезжайте срочно – машина уже ждет.
– Волохов и Данилов в курсе?
– Да. Вероятно, они приедут на место раньше вас.
– Хорошо, Андрей Сергеич.
Положив трубку, Мария убрала бумаги в стол, поднялась с кресла и шагнула к вешалке. Надевая свой стильный, непромокаемый бежевый плащик от «Burberry», Маша совсем не чувствовала боли. В один миг в ней проснулся профессиональный азарт, наполнив ее рвением и уверенностью в своих силах.
2
Погода не радовала. Выпавший накануне снег растаял, оставив после себя грязные озерца луж, которые уныло поблескивали под серым осенним небом. Моросил мелкий дождик, больше похожий на взвесь холодного пара. То и дело налетавший ветер заставил Машу поднять воротник плаща.
Она огляделась. Группа криминалистов, приехавшая раньше нее, была занята работой.
– Здравствуй, Толь! – поприветствовала она оперативника Толю Волохова.
– Привет, Маруся!
Майор Волохов, белобрысый, рослый и могучий, как древнерусский богатырь, бережно пожал ей руку, словно боялся ее сломать. Слегка одутловатые щеки его покрывала двухдневная щетина.
– Как сама? – обронил Толя Волохов, вглядевшись в бледное лицо Марии.
– Ничего. А ты?
– Да все путем.
– Как Галя? – осторожно спросила Маша.
По лицу Волохова пробежала тень.
– Плохо, – пробасил он. – Она меня уже не узнает. Принимает то за брата, то за отца. Доктора говорят, что процесс уже необратим.
– А как у тебя там? – столь же осторожно спросила она, намекая на любовную связь Волохова на стороне.
Толя сощурил глаза:
– А тебе все надо знать, да?
– Ты мой друг. Но если не хочешь – не говори.
Он вздохнул:
– Да ладно, чего уж… Там у меня все закончено. Удивил?
– Немного.
– Да я и сам на себя дивлюсь. Понимаешь, Марусь, не могу я так. Жена тяжело больна, а я шашни кручу с любовницей. Как будто пир во время чумы. Как будто уже похоронил Галку при жизни. Все это как-то не по-человечески.
– И что будет дальше?
– Сам не знаю. Может, ничего и не будет. Я в последнее время сам не свой. Думал, давно уже ничего не чувствую, а тут вдруг… проняло. Посмотрел однажды на ее руки тонкие, на ее щеки запавшие, на ее глазища… Ну, и дернулось что-то внутри. Тебе смешно?
Маша покачала головой:
– Нет.
Толя усмехнулся:
– Ладно, Марусь, давай не будем о грустном. О, а вот и наш буддист вышагивает! – Он протянул руку подошедшему оперативнику Стасу Данилову. – Здравствуй, брахмапутра!
– Те же и там же, – иронично констатировал Стас. – Красавица и чудовище.
Худощавый, насмешливый Стас Данилов пожал протянутую руку, глянул на заросшие щетиной щеки здоровяка-оперативника и спросил:
– Анатоль, мон ами, вы совсем перестали бриться?
Волохов поскреб толстыми пальцами по щетине.
– А что, не нравится?
– Трудный вопрос. Скажу одно: если ты думаешь, что борода добавляет тебе шарма, ты ошибаешься. Это же относится и к мешкам под твоими глазами. Если, конечно, в этих мешках у тебя не золото.
Глядя на коллег, Маша в который уже раз подумала, что они выглядят как полная противоположность друг друга. Стас не только был худощав и темноволос, но и обладал приятной наружностью, тогда как Толя Волохов был вылеплен грубо и незатейливо. Чувственные черты Стаса и светящийся мальчишеский взгляд его серых глаз могли покорить самое неприступное женское сердце. Волохов же в присутствии красивых женщин терялся, краснел и делался еще более неуклюжим.