Беспомощность обидой ударила по сознанию, заставляя застрять в горле неродившийся крик отчаяния. Каждая новая попытка схватить вожделенный предмет наказывалась жестокой болью и новой волной мучительных судорог. Пальцы отказывались повиноваться, но, пользуясь ими как неподвижными железными граблями, я все же смог подтянуть к себе упрямую фляжку. На помощь пришла вторая рука, и неимоверные усилия увенчались открытием крышки. Зубы намертво сцепило болью, и тогда одеревеневшие холодные губы, растянутые в оскале судорог, пересиливая напряжение стянутых мышц, обхватили металлическое горлышко. Прерывистое дыхание втянуло первый глоток, оказавшийся абсолютно безвкусным и жестоко студеным. Ком жидкости, по ощущениям превратившийся в колючий снежок, скатился по гортани, болью пнув желудок. Вожделенного тепла не наблюдалось.
«Неужели не спирт?!» – гулко ударила по сознанию болезненная мысль.
Прерывистое дыхание продолжало втягивать безвкусную жидкость, глотками пропихивая внутрь. Маленькая искорка тепла вспыхнула и тут же погасла, задавленная холодом бьющегося в судорогах тела.
«Спирт!» – радостно уловило сознание, удвоив усилия по поглощению спасительной влаги.
Наконец в желудке началась революция и борьба с холодом. Одеревеневшие губы отпустили металлическое горлышко фляжки, и непослушные пальцы с трудом закрутили крышку. Руки, отказываясь повиноваться, медлительно вытаскивали привязанный к рюкзаку спальник, и только сейчас я начал осознавать, что лежу абсолютно голый на шершавом каменном полу. Куда делась одежда, меня пока не интересовало, хотелось лишь одного – согреться.
Искорки тепла объединялись и продолжали бороться с неумолимым холодом. Застывшее тело бил озноб. Спальник все же был отсоединен, и неимоверными усилиями, помогая трясущемуся, одеревеневшему телу непокорными руками, я закутался в плотную ткань. Искорки наконец разожгли маленький костер в желудке, заставив отступить холод. Пламя еле теплилось и требовало нового топлива. Спасительная фляжка лежала недалеко. Наученный горьким опытом предыдущих попыток, я, изловчившись, быстро открутил пробку, и оскаленные губы вновь сомкнулись на металле горлышка. Безвкусная жидкость прерывистыми глотками проваливалась внутрь, а маленькое пламя тепла разгоралось в костер, согревая тело и успокаивая судороги. Аккуратно отставив полупустую фляжку, наконец ощутил в полной мере происходившие перемены. Сердце застучало быстрее, разгоняя едва успевшую согреться кровь. Разжались сведенные зубы и громко залязгали. Тело бил озноб, и пронизывающий холод боролся с нарастающим в желудке пожаром. Тепло пробежало по гортани, и огонь вспыхнул во рту, даря непередаваемый обжигающий вкус чистого спирта. Дыхание сперло, и я закашлялся, сбросив с легких оковы судорог. Так желаемое тепло прокатывалось по венам, добивая остатки холода. Сознание заволокло приятной расслабленностью и погрузило в истому. Ноги наконец отлипли от груди и вытянулись. Приходило успокоение, я перестал трястись, и припадок закончился.
«Вот кошмар!» Первые мысли оттаяли, заставив пробудиться яркие воспоминания.
Перед глазами застыл постамент с деревянной чашей, освещаемый светом фонарика. Судя по тому, что батарея не успела сесть, наваждение продлилось недолго.
Интересно, что хлебнул из деревянного кубка?
Придерживаясь за постамент, поднялся, продолжая плотно кутаться в спальник. То, что увидел, заставило мозг завопить от осознания реальности происходившего.
Клочья сорванной и сгоревшей одежды валялись под ногами. От кожаных ботинок остались лишь полуобгоревшие подошвы.
«Жив, я до сих пор жив!» – Осознание пронеслось в мозгу счастливой мыслью. Обстоятельно подумать о случившемся не позволял холодный воздух пещеры и разгулявшийся в крови спирт.
Да, отхлебнул порядком.
Грудь разламывалась и пульсировала болью. Подобрав с пола фонарик, внимательно осмотрел себя. От ранений не осталось и следа, сильно потемневшая кожа обтягивала довольно покрупневшие мышцы. Следов волос на теле не наблюдалось, в том числе и в интимных зонах. В центре груди побаливал и краснел свежий ожог, напоминающий трезубец в обрамлении пламени.
В целом остался доволен результатом осмотра. Ранее худощавая фигура легкоатлета меня вполне устраивала, но сейчас она сильно изменилась, обросла мясом. Стала коренастее. Грудь раздалась вширь, что особенно бросалось в глаза. Ощупал лицо – не изменилось, черты по-прежнему заостренные. Картину дополняла гладкая лысина и полное отсутствие бровей и ресниц.