— Она правит сама, — сказал Стефан. — Она делает то, что захочет, и так было всегда.
— Тогда она должна быть очень несчастна. Женщины нуждаются в том, чтобы ими правили.
— Что ты знаешь о женщинах? — рассмеялся Стефан.
Идти им было недалеко: они встречались с королевой в одном доме у Давидовых Врат, в нескольких шагах от Ла-Плезанс. Было очень поздно, уже отслужили ночную службу. Они пошли по широкой улице, держась правой стороны, которую накрывала густая тень домов; слева заворачивала за угол высокая стена цитадели, и там раскинулась просторная и тёмная рыночная площадь, уходя к подножию цитадели.
— Ты не передумал? — спросил Али.
— Нет. И не передумаю. Я остался таким же, как был. Я любил тебя, открыто и сильно. Это тебе захотелось всё изменить. — Он вдруг замер, вскинув руку. — Стой!
— Что такое?
Али поглядел на улицу; впереди с двух сторон теснили узкую мостовую силуэты домов, и оттого густой сумрак накрывал улицу. Всё было спокойно — но миг назад Стефану почудилось, что в темноте что-то движется.
— Я должен возвращаться, — сказал Али и двинулся было дальше, но Стефан схватил его за руку.
— Нет, подожди. — Он повысил голос: — Святой, это ты?
Вначале ответа не было, но миг спустя из темноты вышел Раннульф. По одной его походке Стефан понял, что тот в ярости, и приготовился к худшему. Раннульф подошёл к нему и с силой ударил кулаком в грудь.
— Что ты творишь? Ты даёшь де Ридфору то, что ему так нужно.
Стефан отступил на шаг:
— Ничего я не творю.
Раннульф вновь ударил его, вынудив отступить ещё на шаг.
— Ступай приведи моего коня.
Стефан пошёл мимо него по улице, затем обернулся. Раннульф стоял лицом к лицу с Али, пригнув голову, расправив плечи, словно собирался драться.
— Убирайся из моего города!
— Твоего города! — презрительно повторил Али. — Ты льстишь себе, воин-пёс. Или ты не понимаешь, что ты — всего лишь песчинка на ветру? Я достаточно видел Иерусалим, чтобы понять: этот город полон лжи, предательства и ненависти.
— Тем более тебе не будет жаль покинуть его, — сказал Раннульф и рывком обернулся к Стефану: — Ты приведёшь моего коня или нет?
Стефан пошёл дальше в темноту и скоро нашёл коня, который был привязан к кольцу в стене.
Он сел в седло и вернулся к Раннульфу. Али исчез.
Раннульф ухватился за высокую заднюю луку и прыжком вскочил в седло позади Стефана.
— Что она ему сказала?
— Ничего особенного. — Стефан ударил пятками коня, и тот шагом двинулся в тёмную глубину улицы. Стефан чувствовал себя совсем разбитым. Встреча с Али разбередила ещё не зажившую рану. — Она дала ему письмо.
Раннульф протянул руку из-за его спины, перехватил поводья и рывком развернул коня.
— Зачем ты это сделал? Она и меня просила, но я отказался. Зачем ты это сделал?
— Когда-то я обещал помочь ей.
— Помочь ей! Скажи уж лучше — помочь де Ридфору.
— Де Ридфор! — Стефан презрительно фыркнул. Они проехали рыночную площадь, и конь свернул вправо, на привычный маршрут патрулей, который вёл мимо цитадели. — Де Ридфор мне ничем не может навредить.
Конь остановился.
— А я и не о тебе беспокоюсь, — сказал Раннульф. Стефан огляделся, удивлённый, — конь остановился здесь по собственной воле, словно привык так поступать. Стефан запрокинул голову — и увидел, что с этого места над воротами цитадели хорошо видна башня, где в узком окне третьего этажа мерцал слабый оранжевый свет.
Свет погас. Раннульф тронул коня.
— Это её комната, верно? — сказал Стефан. — Ты приезжаешь сюда каждую ночь, стоишь и смотришь на её окно. И как же это согласуется с твоим обетом, Святой?
— Поехали домой, — ответил Раннульф. — Я устал.
Триполи остался на севере, в средоточии своей власти, и провозгласил себя королём Иерусалима. Большинство старинных семейств Святой Земли поддержали его против Ги, никому не известного выскочки. Триполи издал указ, в котором объявил Сибиллу и Ги узурпаторами и запретил подчиняться им. Султан послал посольство и к нему, и его посол явился на совет баронов и вновь подтвердил перемирие; Саладин даже согласился продать Триполи корабли с грузом зерна из Хаурана, чтобы облегчить голод. На юге пищи не было, и люди там голодали.
Балан д'Ибелин, который поддержал Триполи, ездил в Иерусалим и долго говорил с Ги и Сибиллой. Де Ридфор стоял за троном и нашёптывал королю нужные ответы, следя за тем, чтобы тот не уступил ни на йоту. Балан вернулся к Триполи с оскорбительным, полным ненависти посланием. Король и королева объявили Триполи вне закона, все его права в королевстве — утерявшими силу, а его вассалов — свободными от вассальной клятвы.