— Раннульф, — прошептала она. — Займись со мной любовью.
Рыцарь отстранился. Руки его соскользнули с её плеч.
— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил он.
Грубое слово вызвало у Сибиллы отвращение; она отступила, вскинув между ними руки. Она понимала, что Раннульф сделал это нарочно. Он отошёл к табурету и сел.
— Я хочу тебя, — сказал он. — В самом деле хочу. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с той минуты, когда увидел впервые, на дороге в Рамлех. Тысячу раз я видел тебя во сне. Всякий раз, когда я встречал тебя, я словно сгорал заживо. Но я здесь не для того, чтобы спать с тобой. Я должен вернуть тебя в Иерусалим.
Сибилла гневно обернулась.
— Ты свинья, Раннульф! — выкрикнула она ему в лицо. — Говоришь, что любишь меня, а сам хочешь вернуть меня к ним? К людям, которые унизили меня? Чего ради мне возвращаться в Иерусалим?
— Потому что ты — королева Иерусалимская, — сказал Раннульф. — Ради чего же ещё?
Потрясённая, Сибилла вскинула голову. Она мгновенно поняла, что он прав. Она ещё боролась с этой мыслью, но в душе её нечто безнадёжно спутанное теперь распрямлялось и высвобождалось. Подняв руку, она откинула со лба волосы.
— Будь ты проклят. — Она снова в упор взглянула на Раннульфа. — Как ты можешь возвращать меня к мужу?
— Сам не знаю, — ответил он. — Может быть, я убью его. Я его ненавижу. Но ты должна вернуться в Иерусалим. Никто, кроме тебя, не сможет удержать его, если всем нам придётся идти воевать.
Сибилла знала это. Она отвела глаза, сжав ладони, молча смиряясь с неизбежным. Когда она наконец повернулась к Раннульфу, он всё так же не сводил с неё глаз.
— Хорошо, — сказала Сибилла. — Я еду.
Раннульф без единого слова поднялся и пошёл к двери.
День почти закончился, но они отыскали для девочки и Алис повозку, запряжённую мулами, для Сибиллы коня — и выехали на дорогу, ведущую в Иерусалим; Сибилла понимала, что тамплиеры собираются ехать всю ночь. Их было десять: одна пара скакала впереди Сибиллы и повозки, остальные позади. Те, что ехали первыми, были незнакомы Сибилле — юные лица с едва отросшими бородками; один всё время украдкой поглядывал на неё через плечо.
Раннульф ехал сзади. Она не оглядывалась. Она дивилась, что этому человеку пришлось напоминать ей о её долге — ей, дочери короля Амальрика. Обыкновенный рыцарь, немногим лучше простолюдина. Когда Сибилла вспоминала их поцелуй, тело её охватывал жар.
В следующий раз он так легко от неё не увернётся. Она доведёт поцелуй до конца и навеки привяжет к себе Раннульфа.
На закате навстречу им по дороге галопом прискакали два тамплиерских сержанта. Отряд остановился; Раннульф проехал мимо Сибиллы и о чём-то переговорил с сержантами. Почти сразу он вернулся, что-то бросил Мышу, проезжая мимо, и осадил коня рядом с Сибиллой.
Конь Раннульфа был куда выше того, на котором ехала Сибилла, и потому она хорошо видела лицо рыцаря, даже если он смотрел в землю.
— Эти братья прискакали из Иерусалима, — сказал он. — Мне приказано ехать в Сефорию. Саладин наконец двинулся, и идёт он на нас.
Эта весть встряхнула её, как удар молнии. Сибилла ощутила, как неумолимо вытекает из пальцев время. Ей хотелось потянуться к Раннульфу, обнять его, удержать. Но они были не одни, и слишком много чужих глаз неотрывно смотрели на них. Сибилла постаралась, чтобы её голос прозвучал твёрдо:
— Я поеду в Иерусалим. Я знаю, что должна исполнить, — и исполню. Я не подведу тебя.
Он едет в бой. Мысленным взором Сибилла увидела, как ненасытная пасть войны пожирает его. Здесь, среди чужих, она даже не могла дотронуться до него.
— Да пребудет с тобой Бог, Раннульф, — сказала она.
Рыцарь поднял на неё глаза.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Помни это. — И кивнул через плечо, на сержантов: — Эти люди поедут с вами в Иерусалим.
Сибилла не шелохнулась, дыхание у неё перехватило, кровь точно остановилась в сердце. Раннульф резко развернул коня и поднял руку. Другие тамплиеры рысью поскакали за ним по дороге, колонной по два исчезая в надвигающейся ночи.
Холодный ветер тронул лицо Сибиллы. Два сержанта ждали её; всё вокруг казалось постным, бессмысленным, неинтересным. Сибилла подняла голову, гадая, когда она полной мерой почувствует наконец разлуку, — и направила коня по дороге в Иерусалим.
ГЛАВА 30
— Ты нашёл мою жену? — спросил король.
Заложив руки за спину, Раннульф стоял перед ним, посреди шатра; алый шёлк шатра, просвечивая, окрашивал воздух цветом вина.
— Я вёз её в Иерусалим, когда мы повстречали гонцов. Вид у Ги был осунувшийся, чисто выбритые щёки уже покрывала отросшая щетина, глаза потемнели.