Рыцари вливались в трапезную громогласной волной. Раннульфу было не по себе: он помнил угрозы де Ридфора. Он прошёл на своё место в первом ряду братьев. По обычаю, новички стояли сзади и передвигались, когда тот, кто стоял впереди, погибал. Раннульф занимал место в первом ряду вот уже шесть лет.
Вошли офицеры и направились к свободному пространству в конце зала, где стоял похожий на алтарь каменный стол. Первым шёл магистр Иерусалима Одо де Сент-Аман, за ним — Герман де Монтойя и Жильбер Эрай, сенешаль Ордена, торговец и военачальник, и — самым последним — Жерар де Ридфор.
Он повернулся, чтобы встать рядом с остальными офицерами, и мгновение они с Раннульфом в упор смотрели друг на друга. Раннульф опустил взгляд. Сердце в его груди сжалось.
Голос Одо де Сент-Амана зазвенел в кличе:
— Да пребудет со всеми нами Господь!
Плотные ряды тамплиеров отозвались единым гласом:
— А души наши — с Ним в жизни вечной, в мире без конца, аминь!
— Раннульф Фицвильям, встань передо мной.
Раннульф глубоко вздохнул и внутренне подобрался; он вышел вперёд, в пустоту меж шеренгами рыцарей и рядом офицеров. Встав перед Одо, он поклонился, а затем выпрямился и стоял молча, сложив руки за спиной.
Одо провёл пальцами по взлохмаченной золотистой бороде.
— Жерар де Ридфор, выйди вперёд.
Маршал обошёл свой край стола и встал напротив Раннульфа. Суженные глаза Одо перебегали с одного воина на другого.
— Милорд маршал! Ты выдвигаешь обвинение против сего рыцаря.
Наступила тишина. Маршал де Ридфор поворачивался из стороны в сторону, озирая собравшихся.
— Он недостоин быть в нашем братстве. Он наглая свинья, и все знают об этом! Сама принцесса пожаловалась мне на него, и, когда я призвал его, чтобы потребовать в этом отчёта, он не дал удовлетворительного объяснения ни леди, ни мне. Он сделал из меня посмешище перед королём; он позорит нас всех.
Раннульф уставился в пол, стиснув зубы. Он жаждал вырвать из ножен меч и вонзить его де Ридфору в сердце.
— Изгнать его из братства! — крикнул кто-то позади него, и слова эти подхватили ещё несколько голосов в разных концах зала — примерно с дюжину человек.
— Свинья!
— Низкородное отребье! Он же наполовину землекоп!
— Вышвырнуть его! — Де Ридфор вскинул руку, пронзив ею воздух. — Очистим от него Орден — среди нас место лишь лучшим!
Теперь звучал уже целый хор голосов, словно лаяли псы, идя по горячему следу. Магистр поглядел на Раннульфа и тихо спросил:
— Ты не станешь защищать себя?
— Я поклялся, — сказал Раннульф, — биться только с врагами Господа моего Иисуса Христа и останусь верен этой клятве. — Он поднял голову, бросил обжигающий взгляд на Жерара де Ридфора и вновь опустил глаза долу.
— Хорошо сказано! — пронёсся через зал гулкий рёв. — Славно сказано, Святой!
— Изгнать его! — снова крикнул кто-то. — Он обратил против нас самого короля!
И тут — неожиданно — возвысил голос Герман де Монтойя:
— Это не так! Я ходил с Раннульфом ко двору. Король возносил ему хвалы и называл его защитником Иисуса за то, как он дрался при Рамлехе.
— Рамлех! — пробежало из уст в уста. — Рамлех...
И снова раздался тот же гулкий голос:
— Верно! Раннульф дрался при Рамлехе, покуда мы все прохлаждались на севере! Бог даровал ему эту победу. Бог не против святых.
Эти слова исторгли у рыцарей прерывистые вопли, зазвенел пронзительный свист, иные затопали ногами.
— Пусть решат спор боем! — крикнул кто-то.
— Поединок! — подхватил сперва один голос, а за ним и другие. — Поединок!
С полдюжины воинов принялись топать ногами, ритм быстро распространился и зазвучал оглушающе громко.
— Тихо! — гаркнул Одо де Сент-Аман. Шум мгновенно пресёкся. В наступившей тишине магистр повернулся к Раннульфу: — Что произошло между вами двумя, чтобы довести до такого? Я не потерплю свар в Храме. Разрешите это мечами или пожатием рук, — но разрешите здесь и сейчас.
Зал притих, но не угомонился: рыцари возбуждённо двигались, готовясь увидеть кровопролитие. Раннульф поднял голову.