История распорядилась так, что некоторые черты первой прекрасной христианской церкви в Иерусалиме донесены до нашего времени в архитектурных деталях мусульманской святыни на Храмовой горе — «Купол скалы». В VII в., когда Иерусалим был завоеван арабами, ее строители использовали материалы базилики Константина и других разобранных христианских церквей для сооружения храма в честь победившего ислама[73]
Мартирий был лишь частью священного комплекса, создававшегося на протяжении четвертого столетия.[74] По сравнению с нынешним храмом, вход в который расположен на южной стороне, Константинова церковь имела вход с востока, со стороны римской Кардо, там, где сегодня проходит шумная и тесная улица Хан-эс-Зейт. С улицы ступени вели на небольшую площадку — атриум, откуда через один из трех входов можно было войти в базилику. В западной, противоположной входу стене, за алтарем располагались двери, ведшие в открытый дворик, максимально приближавший весь ландшафт к евангельскому описанию.
Во внутреннем дворике, с трех сторон окруженном колоннадой, находились скала Голгофа, а также овальная ротонда, которая носила красивое греческое имя Анастасис, что значит Воскресение. Это-то и был главный пункт трепетного поклонения верующих: ротонда заключала в себе вырезанную из горной породы погребальную пещеру, которую традиция отождествляла с Гробом Господним.
Вдохновителем и опорой Константина в его начинаниях по христианизации Римской империи в целом и Иерусалима в частности, была его мать императрица Елена. Вступившая в лоно церкви уже в преклонном возрасте императрица была, видимо, настолько незаурядной личностью, что вокруг ее имени сложился целый свод легенд. По одной из них, она была дочерью короля бриттов, но, по более вероятной версии, будущая императрица родилась в Вифинии, в Малой Азии, и была дочерью простого трактирщика.[75] Ей пришлось пройти через много тяжелых испытаний и опасных приключений, прежде чем она достигла вершин власти. Впоследствии первая христианская императрица была канонизирована церковью под именем Святой Елены.
Вдовствующая императрица одной из первых царственных особ совершила паломничество в Святую землю и оставила о себе память как о набожной и предприимчивой личности. В конце концов в церковных преданиях поиски Гроба Господня и обустройство святых мест в Иерусалиме стали в большей степени связываться с ее именем, нежели с именами Константина и епископа Макария. Действительно, при ее непосредственном участии были, видимо, построены храм Рождества в Вифлееме и церковь на Масличной горе, на месте вознесения Иисуса. Что касается рассказов об участии Елены в поисковых и строительных работах в районе Голгофы, многие ученые, исследовавшие письменные источники, утверждают, что они появились несколько десятилетий спустя после визита престарелой императрицы в Иерусалим и относятся к области легенд. Самая популярная из этих легенд повествует о том, как Елена обнаружила на месте распятия Крест Христов.
Еще по дороге в город императрице было откровение свыше, указывавшее место поисков, и по прибытии она наняла рабочих и приступила к раскопкам в заброшенной мусорной цистерне вблизи Голгофы. Однако работы затягивались, и только божественное вдохновение и щедрость императрицы, бросавшей рабочим горсти монет, дали возможность довести дело до конца. Из цистерны извлекли целых три креста, что вполне соответствовало евангельскому рассказу. Но как определить, какой из них истинный? По предложению Макария все три находки принесли в дом неизлечимо больной женщины, и как только она прикоснулась к «истинному» кресту, то тут же выздоровела.
Никто не знает, был ли действительно найден в Иерусалиме Святой Крест. По крайней мере, Евсевий, сопровождавший императрицу-мать в поездке по Палестине, ни разу не упоминает о таком факте. Кстати, у известного арабского историка аль-Масуди встречается совершенно другая легенда об обретении Креста, почерпнутая им из фольклора арабов-христиан. В ней рассказывается о том, как римлянка Протоника, еще до Константина принявшая крещение, приехала в Иерусалим и нашла в подземелье кресты, описанные в Евангелиях[76]
Первейшая реликвия христианского мира хранилась в эту раннюю эпоху в базилике, и весь комплекс был известен ранним паломникам как церковь Святого Креста, а не Гроба Господня. Части Животворящего Креста Господня, как он называется в русской православной традиции, были развезены по всему свету в таком количестве, что возникает сомнение, мог ли остаться целым сам Крест. Но, оказывается, по преданию, Крест обладал таинственной силой самовосстанавливаться. Сколько бы частей от него ни откалывали, он никогда не становился меньше. Тем не менее, его хранители сочли опасным бесконечно испытывать божественное благоволение, и у Креста была выставлена стража, чтобы набожные паломники, припадая в экстазе к священной реликвии, не откусывали от нее кусочки.
Одна из легенд рассказывает о том, что Елена привезла своему венценосному сыну из Палестины драгоценные подарки — два гвоздя из тех, которые пронзали тело Господне. Одна из священных реликвий была вставлена в корону императора, а другая — в упряжь его коня. Так император примерял на себя исполнение библейского пророчества о наступлении мессианского века, когда «даже на конских уборах будет начертано: «Святыня Господу».[77] Ведь императрица Елена не сомневалась, что ее сын исполняет на земле мессианское предназначение.
Завоевания христианства в Иерусалиме неожиданно были поставлены под угрозу с приходом к власти в 361 г. молодого императора Юлиана, вошедшего в историю под именем Отступника. Воспитывавшийся в христианской вере Юлиан с ранних лет испытывал неприязнь к ханжеской набожности своих духовных наставников, принимавших активное участие в придворных интригах и заговорах. Жестокие игры вокруг императорского престола, рано лишившие маленького принца родителей и угрожавшие его собственной жизни, мало походили на христианскую проповедь всеобщей любви и добра. Получив власть, он стал вести активную борьбу против «религии Галилеянина» за восстановление старых языческих традиций римского пантеона. Надо отметить несвойственное правителям Древнего мира благородство его действий: он не вступил на путь поголовного истребления христиан и преследования их церкви, но предпринял ряд мер, лишавших их привилегированного положения. Юлиан стремился обеспечить каждому вероисповеданию свободное отправление своих культов и следование своим традициям. Он позволил восстанавливать по всей империи римские языческие храмы, а для Иерусалима у него созрел прямо-таки революционный план.
Призвав к себе делегацию евреев, Юлиан предложил им начать работы по восстановлению храма в Иерусалиме. «Я восстановлю святой город Иерусалим своими собственными силами и заселю его так, как вы того желали все эти долгие годы», — сказал он иудеям.[78] Помимо того, что молодой император испытывал уважение к евреям, не предавшим своей веры, он рассчитывал таким образом нанести сокрушительный удар по христианской аргументации, рассматривавшей поражение иудаизма как доказательство истинности собственного учения. Однако результат получился прямо противоположный тому, на который надеялся император-отступник.
Весной 363 г. с большим энтузиазмом, в великом благочестивом порыве евреи принялись расчищать завалы мусора и камней, скопившиеся за несколько столетий на Храмовой горе. И вдруг в городе началось землетрясение, вызвавшее пожар в подземельях Храмовой горы, где хранились заготовленные строительные материалы Многие строители погибли или получили тяжелые ранения. Но, как утверждает христианская легенда, даже такое проявление Божьего гнева не остановило иудеев. Работы продолжались до тех пор, пока вдруг на одеждах каждого строителя таинственным образом не появился знак Креста. Тогда многие из них пали на колени, отреклись от веры предков, признали истинность христианства и прекратили строительство храма.[79]
74
10 В отечественной литературе результаты археологических исследований в современном храме Гроба Господня и сложившиеся на их основании представления об этапах формирования всего священного комплекса в IV в. подробно изложены в вышеупомянутой книге Л.А.Беляева «Христианские древности».