За призывом к священной войне стояла вынашиваемая Святым престолом на протяжении десятилетий идея господства Рима над всем христианским миром. Длившиеся уже не одно столетие доктринальные распри между восточной и западной церквами привели к окончательному расколу в 1054 г., когда Папа и Константинопольский патриарх предали друг друга анафеме. Подлинные замыслы похода на Восток предполагали расширение сферы влияния католицизма, насильственную ликвидацию самостоятельности Греко-православной церкви и овладение ее богатствами. Тяжелое положение Византии облегчало достижение этих целей. Ослабленная внутренними распрями, зажатая в кольцо внешних врагов наследница Римской империи вынуждена была обратиться за помощью к западным государям и князьям. Император Алексей I Комнин, рассчитывавший на подмогу в виде нескольких отрядов наемников, навлек на свою голову огромные армии полуголодных, агрессивных пришельцев, использовавших Констинатинополь как плацдарм для дальнейшего продвижения на Восток.
Направляя рыцарскую агрессию на Восток, папство рассчитывало несколько стабилизировать ситуацию в Западной Европе, которую в XI в. буквально захлестнули феодальные междоусобицы, угрожавшие и крупным земельным собственникам-дворянам и владениям самой церкви. Вместе с рыцарством на святые подвиги отправлялись массы неимущей бедноты, избавляя Европу от армии неприкаянных, озлобленных людей, составляющих взрывоопасный потенциал во все времена и при любых правителях. Мало кому из них посчастливилось вернуться обратно.
Не только жажда наживы, но и корыстные интересы руководили этими людьми, выжигавшими крест на своем теле, прикреплявшими его к своей одежде. В общем, все историки единодушно отмечают, что в Крестовых походах воплотилось представление средневекового человека о Боге как о высшем сеньоре. Рыцари Христа, сами воины от рождения, видели в Христе прежде всего воина, а не пастыря, как ранние христиане, и они шли защищать своего господина в последнем апокалиптическом сражении против сил зла. Таким образом, религиозный пафос скрывал земные, захватнические цели похода, и крестоносцы считали себя воинством Христовым, призванным совершить подвиг спасения святынь во имя высшей цели собственного духовного очищения и спасения своей души. За столь высокую жертвенность полагалось вознаграждение. И тут церковь умело использовала насаждавшееся ею учение о небесном Иерусалиме, Святом граде Божьем, достижение которого провозглашалось высшей целью любого истинного христианина. Темному, неграмотному средневековому воину, не слишком разбиравшемуся в тонкостях теософских построений, было невдомек, что между категорией небесного Иерусалима и земным городом в Палестине есть большая разница. Так что небесная награда, обещанная церковью за праведную жизнь, идентифицировалась с земным Иерусалимом. И вот уже неискушенному воображению рисовался город из чистого золота со стенами, выложенными драгоценными камнями, такой, как он описан в Откровении ап. Иоанна Богослова и каким его часто изображали средневековые живописцы в Европе. У крестоносцев не было сомнений, что эти богатства должны принадлежать им как защитникам веры Христовой. Иерусалим, таким образом, играл ключевую роль в идеологии крестоносцев, он был целью и символом Первого крестового похода.
В течение двух лет после призыва Урбана II через Константинополь в Малую Азию было переправлено огромное крестоносное войско — историки называют цифры от 60 тыс. до 100 тыс. человек. Основная масса крестоносцев происходила из областей Северной Франции, поэтому и основанные ими на Ближнем Востоке государства нередко называют государствами франков. Но среди «воинов Христовых» были выходцы и из Фландрии, Англии, из немецких земель, из Норманнского королевства в Южной Италии.
Весной 1097 г. через Босфор переправилось большое феодальное ополчение из Лотарингии, которое возглавлял герцог Нижней Лотарингии Готфрид Бульонский, будущий первый правитель Иерусалимского королевства. С ним вместе в поход отправились его младший брат Бодуэн и двоюродный брат Бодуэн ле Бург. Каждому из них в свое время суждено будет занимать иерусалимский трон. А пока этим знатным рыцарям, ведущим свою родословную от французской династии Каролингов, пришлось распродать свои имения и другую собственность, чтобы собрать средства для своего похода. Готфрид даже заложил родовой замок в Арденнах.
Путь Готфрида на Святую Землю был отмечен рядом вех, весьма характерных для продвижения крестоносцев по Европе. Его воины были воспитаны церковью в духе ненависти к евреям-богоубийцам, презирали их за занятия ростовщичеством. Поэтому по пути они не преминули обобрать евреев Кёльна и Майнца, хотя проявили при этом меньше жестокости, чем крестоносцы-погромщики, учинившие страшную резню евреев в прирейнских областях в мае—июле 1096 г.
Армии крестоносцев, как правило, наносили большой ущерб европейским территориям, по которым они проходили, поэтому венгерский король не пожелал пропустить войско Готфрида через свои земли, только что разграбленные крестьянскими отрядами, шедшими на Восток. Только оставив своего брата заложником у венгров, герцог Лотарингский смог пройти через венгерские владения.
Добравшись до Константинополя, Готфрид предстал перед василевсом Алексеем I, который потребовал от него, как одного из вождей крестоносцев, принесения вассальной присяги. Византийский император рассчитывал таким образом вернуть себе хоть часть своих азиатских владений, которые будут отвоеваны его латинскими союзниками у сельджуков. Но Готфрид ответил отказом, и тогда византийским войскам был отдан приказ атаковать его лагерь. Под «союзническим» обстрелом крестоносцы получили хороший урок, и Готфрид Бульонский вынужден был уступить. Никто ведь не предполагал, что он станет королем иерусалимским, а по договоренности между Константинополем и Римом Святая Земля и Святой город должны были перейти под власть Папы.
Из многотысячной армии крестоносцев, собиравшихся в Константинополе, до Иерусалима добралась лишь десятая часть. Люди гибли в тяжелых сражениях с мусульманами, не выдерживали непривычно жаркого климата, их уносили болезни и голод. Некоторые, не вынеся тягот, возвращались обратно в Европу, другие, отколовшись от основной армии, становились на тропу «одиноких волков». Младший брат Готфрида Бодуэн Булонский с небольшим отрядом рыцарей направил свои стопы на юго-восток, к Евфрату. Хитростью он сумел овладеть богатым армянским городом Эдессой и создал первое государство крестоносцев — Графство Эдесское.
Особенно большие потери понесли «рыцари Христовы» во время осады Антиохии: каждый седьмой погиб от голода, а половина войска дезертировала.[131] И все же Антиохия ценой невероятных усилий была взята в июне 1098 г. Вместе с другими серьезными победами, одержанными над сельджуками в 1097–1098 гг., это открывало крестоносцам дорогу в Сирию и Палестину, к вожделенной цели похода — Иерусалиму.
Двумя колоннами продвигалось «воинство Христово» к Иерусалиму, одна во главе с Готфридом Бульонским шла вдоль побережья, другая, предводительствуемая Раймундом Тулузским, — по внутренней палестинской территории. Впервые панорама Святого города открылась крестоносцам с горы к северу от Иерусалима, которую они назвали Монтжуа (в переводе с французского гора Радости). Ее вершина и теперь выделяется в окружающем город пейзаже благодаря возвышающемуся на ней мавзолею с минаретом, который мусульмане и иудеи чтут как могилу пророка Самуила. Тогда, в июне 1099 г., воинственные защитники веры Христовой впали в полный экстаз, устремившись к благословенному городу, который они должны были возвратить христианству. Крестоносцам казалось, что в награду за их священную миссию ворота Иерусалима должны тотчас же распахнуться перед ними, но действительность оказалась куда суровее. Перед ними предстал хорошо укрепленный город, заранее подготовившийся к осаде.