Глава VI
Аль-Кудс
«Умереть в Иерусалиме — это почти то же самое, что умереть на небесах».
С завоеванием Иерусалима Салах-ад-Дином история созданного крестоносцами Иерусалимского королевства не закончилась. Еще около ста лет продолжались попытки западного христианства вернуть Святой город. До последнего десятилетия тринадцатого столетия удерживали восточные бароны остатки своих владений в основном в прибрежной полосе Сирии и Палестины, а титул иерусалимского короля, у которого фактически не осталось никакого королевства, по-прежнему был предметом вожделенных притязаний не только местных сеньоров, но и европейских государей. Но ветер истории уже сменил свое направление, благоприятствуя мусульманскому наступлению.
Во время Третьего крестового похода (1189–1192), одним из предводителей которого был легендарный английский король Ричард Львиное Сердце, крестоносцы с большим трудом отвоевали у Салах-ад-Дина порт-крепость Акко на севере Палестины, ставший столицей второго Иерусалимского королевства. Король Ричард трижды пытался подойти к Иерусалиму, но каждый раз терпел неудачу. В конце концов, ему пришлось подписать мир с египетским султаном, и в том, что касается Иерусалима, Салах-ад-Дин пошел на единственную уступку: он позволил европейским купцам и паломникам посещать город в течение первых трех лет после установления мира.
На некоторое время в Палестине воцарилось относительное спокойствие. В 1204 г. Амори Лузиньян, носивший титул короля Иерусалима, и султан аль-Адиль, брат и преемник Салах-ад-Дина, подписали договор о разделе владений. Египет уступил крестоносцам города Яффу, Рамлу, Лидду и половину Сайды, чтобы несколько умерить их воинственный пыл и жажду реванша.
В 1217 г. Рим вновь собрал войска под свои знамена для нового крестового похода. Значительная по численности армия высадилась в Акко, но так и не смогла воспользоваться благоприятной ситуацией — войска султана аль-Адиля были разбросаны по разным частям его обширного государства. Как всегда, в рядах крестоносцев не было единства и согласия: местные франки не доверяли вновь прибывшим, европейские монархи и вельможи не могли согласовать свои действия, сменивший Лузиньяна иерусалимский король Жан Бриеннский не отличался ни военными, ни политическими талантами и не обладал реальной властью над сирийско-палестинскими сеньорами для того, чтобы возглавить эффективное наступление.
В конце концов, проведя в Палестине несколько бесплодных месяцев, армия крестоносцев перебралась в Египет в расчете на более богатую добычу. Здесь «рыцари Креста» атаковали крепость Дамиетту в дельте Нила — один из ключевых египетских городов. Осада затянулась почти на полтора года. За это время скончался египетский султан аль-Адиль, и к власти пришел его сын аль-Камиль. Напуганный натиском европейских армий султан, которому, с одной стороны, угрожало монгольское нашествие, а с другой — заговор придворных, решился на важный компромисс. Взамен на согласие снять осаду с Дамиетты аль-Камиль предлагал передать крестоносцам Иерусалимское королевство в границах 1187 г. и установить мир на тридцать лет. Казалось бы, такая беспрецедентная уступка мусульман должна была незамедлительно найти положительный отклик у «защитников Гроба Господня», но участники Пятого крестового похода мало походили на фанатично преданных делу освобождения Иерусалима рыцарей Первого крестового похода. Их больше волновали материальные богатства, которые можно было заполучить в Египте, нежели духовные реликвии Святой Земли. Папский легат Пелагий, фактически возглавлявший войско крестоносцев, был решительным противником каких-либо соглашений с сарацинами и главную цель видел в завоевании Египта как важнейшей цитадели ислама. Предложение султана, даже дополненное обещанием вернуть части Святого Креста, когда-то захваченные Салах-ад-Дином, было отвергнуто. Обуреваемые жаждой богатой добычи, крестоносцы упустили уникальный шанс без особых усилий получить «королевство за город».
Через некоторое время султан аль-Камиль, объединившись со своими братьями аль-Ашрафом, правителем Великой Армении, и Муаззамом Дамасским, нанес крестоносцам решительный удар в долине Нила и изгнал их из Египта. Пятый крестовый поход потерпел полный провал.
Однако крестоносные амбиции еще не угасли окончательно. Через несколько лет Рим стал связывать надежды на возвращение Святой Земли с германским императором Фридрихом II Штауфеном, которого современники наделили лестным прозвищем Stupor Mundi — Чудо Света. Что касается Иерусалима, он действительно совершил чудо — вернул его в лоно христианства мирным путем. Воспользовавшись междоусобными войнами на Востоке, император вступил в переговоры с султаном аль-Камилем, еще находясь в Европе, а затем, прибыв в Палестину, заключил с ним в 1229 г. договор сроком на 10 лет, 5 месяцев и 40 дней о передаче Иерусалима, Вифлеема, Назарета и некоторых других территорий под его управление. В свою очередь Фридрих II обязался оказывать помощь своим союзникам против их врагов, как мусульман, так и христиан.
Для папства такой оборот дела оказался совершенно недопустимым. Переход Иерусалима под власть германского императора, строившего грандиозные планы создания «всемирной» державы Штауфенов, не сулил Риму никаких перспектив контроля над Святой Землей. Тем более, что Фридрих был женат на дочери последнего титулярного иерусалимского короля Жана де Бриенна и являлся, по существу, законным претендентом на иерусалимский престол. Императора больше заботило расширение своих территориальных владений и укрепление экономических связей с Востоком, чем религиозные вопросы. За свою дипломатическую инициативу Фридрих II поплатился отлучением от церкви как злостный враг христианской веры.
В марте 1229 г. Фридрих II вступил в Иерусалим и в храме Гроба Господня сам возложил на себя корону. Папа Григорий IX не только запретил местному духовенству короновать его, но и наложил на город интердикт, то есть отменил богослужения в церквах Святого города, пока в Иерусалиме находился отлученный император.
Как когда-то халиф Омар, император Фридрих пожелал в первую очередь осмотреть Храмовую гору, которая, в соответствии с заключенным им договором, оставалась во владении мусульман. Он был любезным и просвещенным завоевателем: шутил по-арабски с сопровождавшими его местными жителями, восхищался архитектурой мечетей и даже обрушился с упреками на какого-то христианского священника, посмевшего войти в Аль-Аксу с Библией. Но, несмотря на источавшуюся им доброжелательность, на него смотрели сотни ненавидящих глаз, а вслед ему, как проклятье, неслись слова из Корана о том, что «Богу не свойственно иметь детей», направленные против христианского вероучения. Мусульмане не могли смириться с потерей Иерусалима, который после стольких войн и кровопролитий стал для них символом непобедимости ислама.
Не меньшую ненависть испытывали к самопровозглашенному иерусалимскому королю его единоверцы — тамплиеры и госпитальеры. Они не привыкли церемониться с «врагами веры Христовой» и считали проявление миролюбия недостойным крестоносца. Ходили даже слухи о том, что тамплиеры замышляли убить Фридриха. Но император пробыл в Святом городе всего несколько недель и спешно возвратился в Европу, где Папа предпринял наступление на его итальянские владения. Шестой крестовый поход 1228–1229 гг. тем и завершился.
Вражда между римскими прелатами и слишком амбициозным германским императором длилась еще долгое время. Его то возвращали в лоно церкви, то вновь предавали анафеме. Но Фридрих II, коронованный иерусалимский король, уже больше никогда не появлялся в своих восточных владениях. А между тем жизнь христиан в Иерусалиме в эти короткие десять с небольшим лет совсем не была похожа на относительно безопасное существование времен первого франкского королевства. Город оказался маленьким, изолированным анклавом в окружении озлобленного и враждебного мусульманского мира. Он постоянно подвергался набегам и ограблениям; еще более опасным стал путь христианских паломников из прибрежных районов в Иерусалим — уже некому было обеспечивать их охрану, как прежде. Ждать помощи из Акко и других еще сохранившихся приморских владений крестоносцев не приходилось. Остававшиеся там гарнизоны были малочисленны и слишком слабы.