Где-то около 1523 г. в Иерусалиме появился странный молодой человек, назвавшийся родственником царей, правящих далекой страной на Востоке, где будто бы проживает часть затерявшихся израильских племен. Его звали Давид Реувени. Он объявил себя мессией — спасителем еврейского народа — и собирался извлечь из стены тот самый языческий камень, о котором рассказывает легенда. Его пребывание в Иерусалиме окутано покровом таинственности. По одной легенде, во время его пребывания в городе полумесяц на «Куполе скалы» якобы изменил свое положение, и как ни старались арабские рабочие, они не могли вернуть его в прежнее положение. Тогда самозванный спаситель еврейского народа понял, что ему дан знак отправляться в Рим, где он собирался договориться с Папой о союзе против мусульман.
Достоверные письменные сведения о его деятельности касаются более позднего периода, когда он уже перебрался в Европу. Евреи диаспоры, особенно восприимчивые к идеям мессианства после обрушившихся на них гонений, искренне верили, что недалек час обретения утраченной ими родины. В Италии они встретили Давида Реувени, как нового царя Давида. Его фантастические рассказы о том, с каким почтением и почестями мусульмане Иерусалима провели его на Храмовую гору, как беспрекословно позволили ему провести пять недель в молитвах в священной пещере под камнем «Купола скалы», не вызывали никаких сомнений. Разве могло быть иначе с мессией, посланником Божьим, пришедшим освободить израильский народ.
Европейские политики и клерикалы, однако, с подозрением отнеслись к деятельности «посла с Востока», опасно будоражившего еврейские общины своими призывами. В 1532 г. он был схвачен и заключен в тюрьму в Испании, где умер спустя несколько лет. Еврейская история сохранила имя Давида Реувени как одного из представителей мессианских движений Средневековья, чуть было не подвигнувшего сотни евреев на переселение в Иерусалим.
В следующем XVII столетии в Иерусалиме объявился очередной мессия Саббатай Цви, провозгласивший себя спасителем еврейского народа в 1665 г. Этот человек, несомненно, обладавший качествами незаурядного религиозного лидера, явно страдал психическими расстройствами. Экстравагантность его поведения в религиозных вопросах стоила ему неприязненного и даже враждебного отношения со стороны ортодоксальных раввинов, но простой народ воспринимал эти отклонения как печать Божественной избранности. Саббатианство стало одним из самых массовых мессианских движений в еврейской истории.
В Иерусалиме Саббатай Цви намеревался вместе с двенадцатью своими последователями, избранными по числу колен Израиля, взойти на Храмовую гору и возобновить жертвоприношения на том месте, где стоял храм. Таким образом самопровозглашенный мессия собирался добиться искупления и освобождения еврейского народа. Однако иерусалимские евреи, хорошо понимавшие, какому страшному возмездию они подвергнутся со стороны мусульман за нарушение святости Харам аш-Шариф, отговорили его от осуществления этого плана. Саббатай Цви ограничился тем, что в нарушение всех правил, установленных для зимми, разъезжал в Иерусалиме верхом в одежде зеленого цвета, носить который было разрешено только мусульманам, и называл себя «царем Израиля». Попав в руки иерусалимского кади, он был оправдан, поскольку суд, видимо, счел его душевнобольным.
В Иерусалиме эскапады новоявленного мессии завершились благополучно, но когда он в 1666 г. направился в Стамбул, чтобы просить султана восстановить еврейское царство в Палестине, в котором он намеревался царствовать, османские власти арестовали его и предали суду. Ему было предложено на выбор смерть или обращение в ислам, и самозванный освободитель еврейского народа предпочел стать мусульманином. Хотя предательство вождя нанесло тяжелый удар по всему саббатианскому движению, его идеологи разработали теорию о неисповедимости жизненных путей мессии, а после смерти Саббатая Цви распространилась легенда, что он не умер, а живым был взят на небо и приобщился к «вышнему сиянию» несмотря на вероотступничество.
В Иерусалиме у евреев, как у христиан и мусульман, были свои устоявшиеся паломнические маршруты. Конечно, «остановки» на них, как правило, носили легендарный характер и имели лишь опосредованное отношение к тем историческим событиям и личностям, с которыми их связывали верующие. Иерусалимская Цитадель — штаб-квартира турецких войск, стоявшая на фундаменте времен Ирода Великого, много раз перестраивавшаяся римлянами, арабами, крестоносцами, почиталась у благочестивых иудеев как дом царя Давида. Евреи молились у могилы пророчицы Хульды, располагавшейся, по преданиям, на вершине Масличной горы, где в те времена стояла мечеть, а ранее — христианская церковь. Большой популярностью у паломников пользовались хорошо сохранившиеся надгробные памятники в Иосафатской долине. Изящный шатровый мавзолей конца I в. до н. э., который и в наши дни является украшением иерусалимского археологического музея под открытым небом, издавна называли столпом Авессалома. Евреи считали, что он воздвигнут над могилой мятежного сына царя Давида и в знак порицания нечестивого поведения Авессалома имели привычку забрасывать памятник камнями. Рядом в скале вырублена гробница с пирамидальной крышей, напоминающая по стилю многие образцы греко-римской классической архитектуры. Археологи относят этот миниатюрный шедевр зодчества ко второй половине II в. до н. э., а надпись на фронтоне подтверждает принадлежность могильника семейству священнослужителей Бен Хезир, известному из Библии. Но паломники упрямо называли это место могилой пророка Захарии, хотя он и закончил свой земной путь за несколько веков до того, как был построен этот монумент.
Храмовая гора, считавшаяся священным местоположением древнеиудейского храма, испокон веку притягивала еврейских богомольцев. Но поскольку после разрушения храма они имели туда доступ лишь в редкие периоды истории Иерусалима, то, по сложившейся традиции, скорбные молитвы об утраченной святыне возносились либо на Масличной горе, либо у восточной стены Храмовой горы. На рубеже XV и XVI вв. по не совсем понятным причинам евреи все чаще избирают для совместных молитв западную опорную стену Храмовой горы. В те времена она почти целиком была закрыта примыкавшими к ней медресе и другими постройками. Доступным оставался лишь небольшой ее отрезок длиной всего в 22 м между улицей Цепи и Магрибскими воротами. Невозможно сказать определенно, почему выбор пал именно на это место. Ведь во времена Ирода Великого под стеной проходила обычная оживленная торговая улица, ничем не примечательная с точки зрения религиозного культа. Это доказали и проведенные совсем недавно, уже в наши дни археологические раскопки.
Вероятно, некоторую роль в возникновении культа стены могла сыграть известная с XII в. талмудическая легенда о том, как покоритель Иерусалима Тит выбрал по жребию четырех своих военачальников, каждый из которых должен был до основания разрушить по одной стене иудейского храма. Трое выполнили это задание, а четвертый, римский воин арабского происхождения, которому досталась именно западная стена, якобы сказал Титу, что ее следует оставить, чтобы она служила перед всем миром свидетельством могущества и силы римского полководца, сумевшего уничтожить столь величественную и мощную постройку. Еврейские толкователи усматривали в этом сюжете вмешательство высших сил, поскольку западная стена являлась частью девира (Святая Святых), где пребывала Шехина — Божественное присутствие, и именно она якобы и была спасена от разрушения.[198] Легенда могла возникнуть еще в те времена, когда на Храмовой горе оставались какие-то обломки иудейского святилища, возможно и западной стены храма. Впоследствии, когда от храма не осталось следов, евреи идентифицировали западную опорную стену Храмовой горы со стеной храма, описанной в легенде, и она стала олицетворять древнюю традицию, связанную с некогда процветавшим на этой возвышенности иудейским культом.