В Палестине еще шла война, и Иерусалим испытывал недостаток во всем — от воды и еды до медикаментов и топлива. Сторрс вспоминал, что в Иудее в ту зиму шел снег, а начальство даже не позволило ему отлучиться на два дня в Каир, чтобы купить теплую одежду и форму. «Первые месяцы я провел, сидя в своем офисе в тоненькой шинели с парафиновой печкой у ног», — писал первый английский губернатор Иерусалима.[282]
«В эти первые дни в Иерусалиме моей главной заботой, моим ночным кошмаром была нехватка продовольствия, почти граничившая с голодом», — рассказывал Сторрс позже. Однажды в январе он был разбужен ранним утром криками и воплями под окном его офиса: это арабские женщины, разрывая на себе одежды и демонстрируя свою ужасающую худобу, пришли требовать у новых властей остановить надвигавшийся голод. Прибывший в Иерусалим для поздравления вновь назначенного губернатора главнокомандующий Алленби помог смягчить эту проблему: английская армия стала регулярно направлять в город грузовики с продовольствием.
Британские войска, вошедшие в Иерусалим, столкнулись с проблемой недостатка пригодной для питья воды. Качество воды, хранимой в иерусалимских цистернах, и воды, приносившейся разносчиками из Гионского источника, совершенно не соответствовало привычным для европейцев гигиеническим нормам. Тогда было принято решение восстановить древний римский водопровод, по которому вода из источников в Вади Арруб на юге по системе прорубленных в скалах каналов подавалась в огромный резервуар, а оттуда по каменному акведуку доходила до Иерусалима. К началу лета 1918 г. помимо очистки старой системы и установки новых насосных сооружений было проложено более 19 км нового трубопровода. Однако вплоть до 1935 г., когда были подведены дополнительные трубопроводы от новых водных источников, подача воды в Иерусалим осуществлялась раз в несколько дней. Для ее хранения на крышах домов устанавливались специальные баки, которые и по сей день составляют неотъемлемую часть иерусалимского пейзажа.
Англичане проявляли большое внимание к внешнему облику Иерусалима. Уже в апреле 1918 г. губернатор Сторрс издал постановление о недопустимости каких-либо строительных или ремонтных работ в радиусе двух с половиной километров от Дамасских ворот без разрешения военного губернатора. Он также запретил использовать при облицовке зданий какие-либо иные материалы, кроме иерусалимского известняка. Это правило сохраняется в силе до сих пор, и Иерусалим выделяется среди других ближневосточных городов своим неповторимым бело-розовым обликом.
В первый же год своего губернаторства Сторрс создал «Общество в поддержку Иерусалима», цель которого заключалась в сохранении иерусалимских памятников старины, в содействии развитию города, искусств, ремесел и промышленности. Для этого необходимы были немалые средства, сбором которых занялся английский губернатор. Деньги поступали не только от состоятельных иерусалимских жителей, но и из Египта, Англии, Америки, от мусульман, христиан, евреев со всего мира. «Вот когда я понял силу имени Иерусалим», — писал Сторрс в своих воспоминаниях.[283]
Поступавшие средства позволили новой администрации остановить упадок и разграбление исторических памятников Иерусалима. Сторрс особенно гордился тем, что в отличие от прежних времен, когда большая часть мусульманских пожертвований на религиозные нужды Иерусалима переводилась в Константинополь, эти средства использовались по прямому назначению. В холодные зимы военных лет сильно пострадал храм «Купол скалы»: редкостной красоты голубые керамические плитки под воздействием холода и ветров падали с его фасада и оказывались на прилавках предприимчивых иерусалимских торговцев.
В первые же годы своего губернаторства Сторрс собрал в Иерусалиме известных армянских мастеров, традиционно славившихся своим искусством керамики, и на базе старых, заброшенных мастерских было восстановлено производство иерусалимской керамики. Она использовалась как для реставрации исторических памятников, так и в качестве сувениров. И сегодня редкий турист не соблазнится затейливым ярко-синим орнаментом иерусалимской керамической посуды, как будто вобравшим в себя несравненную глубокую синеву предзакатного иерусалимского неба.
Англичане занимались не только сохранением иерусалимской старины. Их «культурное наступление», возможно, было продиктовано не только интересами государственной политики, но и чисто человеческой потребностью обеспечить себе привычное цивилизованное существование там, где предстояло жить и работать не один год. Накануне назначения Сторрса в Иерусалим один из его приятелей писал ему, что в этом городе комфортно ощущаешь себя только в ванне и в постели. С завидной энергией первый английский губернатор взялся преодолевать культурную маргинальность Иерусалима.
В Иерусалиме был учрежден ежегодный салон изобразительных искусств, на котором проводились выставки по городскому планированию, по современному прикладному искусству Палестины. Появился публичный читальный зал, где можно было ознакомиться со свежими газетами и журналами на английском, французском, итальянском, арабском, греческом и армянском языках. Сторрс основал и возглавил шахматный клуб, казначеем которого стал еврей, секретарем — христианин-католик, а в организационный комитет вошли мусульмане. Большой любитель музыки, Сторрс создал иерусалимскую музыкальную школу, которую позже передал еврейской общине, так как среди арабов не нашлось желающих ее посещать. Своей культуртрегерской деятельностью он пытался охватить даже русских монахинь, с трудом выживавших в Иерусалиме после утраты всякой помощи из России. Однажды Сторрс явился в русский монастырь на Масличной горе с собственноручно переписанной партитурой хора из оперы «Мейстерзингер» и сам дирижировал исполнением при помощи своего стека. Так он пытался, по его собственному выражению, «приобщить стареньких русских монахинь к красотам этой музыки».[284]
В целом, первые два года британского правления можно назвать «розовым периодом» в истории Иерусалима XX в. Палестинский национализм и сионизм еще только набирали силу, чтобы в следующие десятилетия вступить в ожесточенную схватку за Палестину, за владение Святым городом. На этом раннем этапе английская военная администрация, столкнувшись с зарождавшимся национальным движением палестинских арабов, важную роль в формировании которого играло противостояние сионистским планам, старалась избегать шагов, которые могли бы вызвать враждебность у арабов. Р. Сторрс считал, что в его задачу не входит разбираться в справедливости сионистских претензий на колонизацию Палестины и в правомерности арабского сопротивления еврейскому проникновению. Его администрация должна была обеспечивать порядок и нормальное функционирование всех общественных служб.
Тем не менее, порядки, установленные новыми властями, говорили о том, что их действия согласуются с заложенными в Декларации Бальфура принципами. Делопроизводство во всех государственных органах отныне велось на трех языках — английском, арабском и иврите. Довольно много евреев, превосходивших арабов по уровню образованности и знанию европейских обычаев, становились служащими различных подразделений английской администрации. Арабы, еще помнившие, какими преимуществами по сравнению с евреями они пользовались при турках, видели в этих новых порядках прямую угрозу узурпации их национальных прав.
В Иерусалиме были сохранены муниципальные органы власти во главе с мэром-арабом, но сионисты попытались поставить вопрос о замене его на мэра-еврея и об обеспечении евреям большинства мест в иерусалимском муниципалитете на том основании, что они составляли большинство населения города (в начале XX в. из 70 тыс. иерусалимского населения евреи составляли 45 тыс.). Это требование было отвергнуто английской администрацией, которая в то же время предупредила всех высокопоставленных арабов, что им придется делать выбор между своими должностями и участием в политической деятельности. Одновременно губернатор Сторрс критиковал сионистскую комиссию во главе с Х. Вейцманом, прибывшую в Иерусалим в апреле 1918 г., в связи с тем, что она не сочла нужным сделать какие-либо публичные заявления, которые рассеяли бы «оправданное беспокойство арабского населения Палестины».[285]
282
12 N. Schur. Twenty Centuries of Christian Pilgrimage to the Holy Land. Tel Aviv, 1992,p.216.