4. После всего этого мы переправились через море, называющееся Рукав Святого Георгия, и поспешили к городу Никея, который с середины мая уже держали в осаде господин Боэмунд, герцог Готфрид, граф Раймунд и граф Роберт Фландрский{119}. Этим городом тогда владели восточные турки — очень жестокий народ и искусные лучники{120}. За пятьдесят лет до этого они пришли из Персии, переправившись через Евфрат, и уже подчинили себе всю Романию до самой Никомедии{121}.
5. Сколько же срубленных голов и костей убитых мы обнаружили покоящимися в поле за Никомедией, недалеко от моря{122}! Их, ничего не подозревающих о мастерстве турецких лучников, перебили в минувшем году турки{123}. Тронутые состраданием, мы пролили там много слез.
Глава 10
О том, что случилось во время осады Никеи, и о сдаче этого города
1. Когда же те, кто осаждал Никею, как об этом уже было сказано, услышали, что прибыли наши князья, граф Нормандский и Стефан Блуаский, они радостно вышли нам навстречу и проводили нас к той части города, которая была обращена к югу. Там мы и раскинули свои палатки{124}.
2. Ранее турки собрались и подготовились к тому, чтобы, если удастся, либо снять осаду, либо же усилить город своими воинами. Однако наши сурово отразили их, убив около 200 врагов{125}. Турки, увидев, насколько мужественны и бесстрашны франки, бежали во внутренние области Романии [и укрывались там] до тех пор, пока им не показалось, что представилось подходящее время для нового нападения.
3. Мы же в первую неделю июня последними приступили к осаде{126}.
4. Именно тогда из множества армий образовалось единое войско. Те, кто был силен в арифметике, насчитывали в нем 600 тысяч способных сражаться. Среди них лишь 100 тысяч были защищены доспехами и шлемами. И все это не считая невооруженных, а именно — клириков, монахов, женщин и детей{127}.
5. Что же еще? Если бы все, кто покинул свои дома, отправившись в этот благочестивый поход, находились бы здесь, то мы, без сомнения, насчитали бы 6 миллионов воинов! Однако многие, отказавшись от тягот, вернулись к себе домой — одни из Рима, другие из Апулии, третьи из Венгрии или Далмации; тысячи были убиты во время пути; и, наконец, многие из тех, кто шел вместе с нами, умерли от болезней. На горных тропах, в полях и лесах вы встретите могилы наших захороненных с почестями паломников.
6. Следует знать, что все то время, пока мы осаждали Никею, нам на морских судах доставляли для продажи провизию, что делалось с согласия императора{128}. Тогда наши герои распорядились изготовить военные машины: тараны, скрофы{129}, деревянные башни и баллисты. Луки пускали стрелы, торменты{130} метали камни; и мы и наши враги сражались изо всех сил. Со своими машинами мы часто шли на приступ города, но наша атака разбивалась о мощную стену{131}. И у турок, и у франков постоянно гибли бойцы, сраженные стрелами или камнями.
7. Истинная правда, вы бы сильно опечалились и горевали бы из сострадания, [если бы увидели], как турки, убив кого-нибудь из наших у стены, поддевали тело погибшего железными крюками, спущенными вниз на веревках, и утаскивали его к себе наверх. И никто из наших не осмеливался, да и вряд ли бы смог вырвать его у них. Обобрав погибшего, турки выбрасывали труп за стены.
8. Тогда из Кивот мы с помощью быков и канатов перетащили по суше к Никее несколько небольших морских судов, которые спустили на озеро рядом с городом, дабы охранять подступы к нему и не позволять пополнять припасы{132}.
9. В конце концов, за пять недель осады мы измотали город и своими частыми приступами устрашили турок{133}. Они тем временем, переговорив с императором через посредников, ловко сдали ему город, который был уже значительно усмирен нашей силой и находчивостью{134}.
10. Тогда турки впустили в Никею туркополов{135}, присланных сюда императором, они по его приказу стали охранять город и все имеющиеся там деньги{136}. Удержав все это за собой, император распорядился одарить наших предводителей золотом, серебром и дорогими плащами. Он также приказал раздать пехотинцам свои медные монеты, которые называют тартароны{137}.