Девять?
Девять — легко. Одиннадцать и двенадцать — легко. И потом еще раз в честь этого особенного дня. Смотри и увидишь, что я прав, дружок, и так будет всегда, камешек будет сверкать в солнечном свете и плыть и плыть прочь отсюда, от нас, — ты ведь уже научился делать так, ты смотрел и слушал уже тринадцать раз — легко — в твой день рождения, как делал Хадж Гарун уже три тысячи лет в Иерусалиме, и как сказал священник-пекарь прямо там, в Священном городе, замешивая четыре радения своей жизни, четыре ветра и четыре угла своего святого царства. Да, нашего святого царства. Созданного для нас, если только в него верить. Так что смотри, как взмахнет моя рука. Смотри, Бернини, дружок. И смотри, как этот драгоценный камень заглянет для нас во все уголки мира в солнечном свете.
Он не может улететь так далеко, папа.
Да нет, может, и может гораздо больше. В два раза больше, если уж начистоту. На самом деле он помчится так далеко, что облетит землю и вернется к нам. Вот так, именно это он и сделает. И если завтра ты как следует поищешь, то найдешь этот драгоценный камень прямо здесь, на песке, у моря, там, где ты слушаешь и смотришь, — он вернется к тебе, облетев вокруг света, побывав в долгом странствии и увидев немало замечательных чудес, вот как. Так что смотри. Это в свете солнца летит наша мечта.