Пятая глава.
Первое, что я увидел, было черное море. Затем медленно показались звезды. И полумесяц. Я полагал, что я не умер и не попал в рай, потому что полагаю, когда ты мертв, твоя челюсть не похожа на ушибленную дыню, а нога не посылает тебе сообщения азбуки Морзе с болью.
Мои глаза приспособились. Я смотрел через окно в крыше, лежа на кушетке в большой комнате. Студия. Мастерская художника. Его освещали свечи на высоких стендах, и они отбрасывали резкие тени на голые деревянные полы и холсты, сложенные на дорожке.
В конце комнаты, примерно в тридцати футах от меня, на стуле сидел Абу Абдельхир Шукаир Юсеф, изучая мой пистолет.
Я закрыл глаза и подумал об этом. Ладно, я поехал в Эль-Джаззар, безмозглый и ржавый, просящий неприятностей, и причудливый джин исполнил мое желание. Три глупых хода за один короткий вечер. Побить мировой рекорд по глупости. Быстро. Позвоните в Guinness. Я знал, что рано или поздно попаду в его книгу рекордов.
Во-первых, меня подставила тухлая баба, танцующая на животе; во-вторых, меня избила банда головорезов в переулке; в-третьих, самый глупый из всех, я думал, что я умная наглость, вот это слово. Больше смелости, чем здравого смысла.
И теперь я застрял в игре.
Я пытался встать. Мое тело не считало это такой хорошей идеей. Фактически, это заставило мою голову взлететь. Моя голова повиновалась - круглая и круглая.
Юсеф начал пересекать комнату. Пистолет в руке - Люгер Вильгельмина.
Он сказал: «Кажется, вы немного поссорились».
Он не казался таким маленьким ".
Он рассмеялся без юмора. «Здесь - если вы переживете борьбу, мы считаем ее незначительной». Он опустился на пол и протянул мне пистолет. «Я думаю, ты потеряешь это». Он вытащил мой стилет. «А также это».
«Ну, будь я проклят». Я взял люгер, засунул его за пояс и засунул стилет обратно в ножны. Я посмотрел на Юсефа. Он потерял мрачный беспощадный взгляд и смотрел на меня с тихой оценкой.
"Как я сюда попал?"
«Я думал, ты спросишь. Я нашел тебя в переулке».
Я вздрогнул от этой фразы. Это заставило меня почувствовать себя апельсиновой коркой или пакетом подтекающей кофейной гущи. Вещи, которые можно найти в переулках.
«Я также нашел твой пистолет за колонной. Они неплохо с тобой поработали».
«« Хорошо »зависит от того, где вы сидите». Я встретился с ним взглядом. "Где вы сидите?"
«Можно сказать, что я плохой друг банды».
Сейчас же. Наконец. "Какая банда?"
"Вы хотите пить?"
"Какая банда?"
Он встал и нашел бутылку водки. «Для начала, - сказал он через комнату, - они называют себя Бнай Мегиддо. По-английски: Сыны Армагеддона. И если вы вспомните свою Библию ...»
«Армагедон - это конец света».
«Вы близки. Здесь они сражаются в последней войне».
«Моя голова там, где они сражались в последней войне. Кто эти парни? И что у них есть против моей головы?»
Он протянул мне бутылку. Я снял с нее пробку и внимательно изучил его лицо. Большое костлявое лицо с изогнутым носом. Коротко остриженные волосы. Умно-грустные глаза. Теперь они мерцали от легкого веселья. «Может, они только хотели тебя ограбить… а может, они понимают, кто ты».
«Кто? Я? Маккензи из Мира?»
Он покачал головой. «И я король Фейсал. Не думаю, что Мегиддо знает, кто вы, но я знаю. Вы работали с Роби, и я тоже. А репортеры не носят люгеры и стилет на шпильке. Теперь вы хотите поговорить о бизнесе или нет? "
"Сколько это стоит?"
«Пятьсот долларов твоими деньгами».
"Что Роби платил?"
«Да. Совершенно верно. Я дарю спасение твоей жизни».
Я сделал еще глоток. «Как насчет водки? Это в доме?»
Он откинулся назад и холодно пристально посмотрел на меня. «Ах да. Вы обижаетесь на меня за обвинение. Чисто мыслящий, принципиальный американец и мерзкий, суетливый, аморальный араб».
Я покачал головой. «Эээ. Неправильно. И пока мы придерживаемся стереотипов, я возмущаюсь, что меня считают чистым умом». Я протянул ему бутылку. «Но в одном ты прав. Я с подозрением отношусь к парням, которые продают новости, потому что новости - это то, что можно продать дважды. По одному разу в каждую сторону. Чистая двойная прибыль».