— В данном случае, — степенно произнес профессор своим мягким мелодичным голосом уставшего ребенка, — конкретно речь идет не о далеких и даже не об отдаленных краях. Упомянутый остров находится почти у берегов цивилизованной страны. Да что я говорю! Он является частью территории этой страны, Чили. И находится всего в нескольких часах от порта, где можно найти все блага современной цивилизации.
— И что это доказывает?! — торжествующе воскликнул Коррабен. — Только то, что я прав в еще большей степени, чем полагал. Неизвестное — у наших ворот. На территории цивилизованного государства, как вы говорите, обнаружены остатки первобытного населения, народа, выбравшегося из тьмы веков, из доисторического, внеисторического мрака.
Откинувшись в ротанговое кресло, профессор задумчиво погладил бороду и скептически поморщился.
— «Первобытное население» — это слишком смелое заявление… По-моему, скорее дегенеративное.
— Во всяком случае, — заключил Коррабен, никак не желавший уступать, — они никому не известны. Никто не знал, что они там живут.
Разговор вращался вокруг статьи, опубликованной в американском журнале, который профессор все еще держал в руках: он прочел и перевел нам ее основные положения. Приведенные факты, впрочем, были достойны того, чтобы обойти всю прессу, а посему я ограничусь их кратким изложением. Ведь они, возможно, подзабылись: с тех пор многое произошло.
Речь шла о пресловутой истории капитана Буваза, управляющего пароходом «Капитон», служившего в торговой компании из Вальдивии. В результате поломки двигателя, случившейся к север-северо-западу от острова Чилоэ, «Капитон» занесло течением в настоящий лабиринт из скалистых архипелагов, украшающих этот район чилийского побережья до мыса Пилар; едва избежав крушения, он осел на берегу острова, расположенного ближе других к открытому морю. Капитан Буваз, вынужденный провести на острове несколько недель — пока поломка устранялась подручными средствами, — вступил в контакт со странным местным населением. Населением дегенеративным, ибо для меня не было никакого сомнения, что, по крайней мере в этом вопросе, профессор был прав.
Впрочем, кретины оказались очень робкими, одновременно боязливыми и общительными. Первое время они вообще не показывались, и Буваз с членами команды сначала решили, что высадились на необитаемом острове. Только ирландский матрос Алистер Макду, самый молодой на борту, заметил, по его словам, какого-то гоблина, который убежал в тот момент, когда они выбрались на берег скалистой бухты. Но, учитывая известную склонность Макду и ему подобных к суеверию, капитан не придал никакого значения этому сообщению. Остров длиной приблизительно в двадцать миль был почти полностью занят скалистыми горами и выглядел пустынным и неприветливым. Его очертания повторяли форму рыбы, если судить по изображению на карте, но один из тех, кто видел остров воочию, сравнил его — не без живописной выразительности — с большой пепельницей, похожей на те, что можно увидеть на столиках кафе. И действительно, с обеих сторон он был обнесен высокими влажными, постоянно сочащимися скалами, которые сходились на оконечностях и едва прерывались одним-двумя разломами; у подножия одного такого разлома и располагалась бухта, где высадились моряки с «Капитона». Они сумели проникнуть в расщелину в форме камина, стены которой, казалось, сходились над их головами. И едва они сделали несколько шагов, как очутились в середине острова. Его внутренность почти полностью занимала узкая долина, зажатая между крутыми обрамляющими скалами. Местами ложбину разрезали расщелины, подземные горловины, иногда переходившие в пещеры. И сама долина, и эти горловины, и, разумеется, пещеры были освещены плохо, и при самых благоприятных обстоятельствах солнечный свет проникал туда лишь по нескольку часов в день. Бóльшая часть острова почти всегда оставалась в тени. В тени сырой, нездоровой, между скалистыми стенами всегда в испарине, а иногда с текущими ручейками. Флоры и фауны почти не было. На берегу, там, где скалы спускались менее круто, между скатом и морем, ютился песчаный — с песком твердым и слизистым — участок, который щетинился жесткими травами и худыми, чахлыми растениями. Карликовые деревца, мох, редкие кустарники с длинными побегами, откуда выбегала мелкая живность вроде кротов и зайцев. В центре острова было еще хуже: почти повсюду голые скалы и большей частью даже без скудной растительности внешнего побережья. Над изрезанными гребнями кружили морские птицы, а также несколько стервятников, чье присутствие в этих местах удивляло. Матросы отправились на поиски пресной воды, и это подвигло их пересечь остров и совершить новые открытия.