Таков был предмет нашей беседы, которая привела нас к весьма необычному приключению.
— Нечто новенькое! — повторял Коррабен, терзая свой стул, как горячего коня на скачках с препятствиями. — Совсем новенькое! Вы что, не согласны?
Порывистое обращение было адресовано профессору, который отреагировал скептической миной на пересказ самых ярких подробностей одиссеи капитана Буваза.
— Что вы называете новеньким? — спросил он, сморщившись еще больше. — Остров? Не очень интересно. Готов поспорить, что в один прекрасный день заметят, что его уже когда-то открывали. История географии…
— Уступаю вам этот остров! — великодушно объявил Коррабен. — Но пещерные люди, эти полулюди, промежуточные существа между человеком и животным, разве их кто-то раньше встречал? Может, вы, профессор, случайно их видели?
— Может, и видел.
Бабер молча улыбнулся то ли в ответ на натиск нашего друга, то ли мысли, которую лелеял в уме.
— И где же? — вскричал пылкий баск. — Сели в машину времени и побывали в каменном веке?
— Но нет никаких доказательств, что это представители доисторического вида, — вмешался я. — Они могут быть обычными дикарями. Пигмеями южного полушария. Я прекрасно знаю, что даже их малорослость хотели выдвинуть как аргумент. Предки современных видов часто были малорослыми. Как и гиракотерии…
Профессор прервал меня:
— Для начала — и это принципиально — следовало бы удостовериться, что они такие, какими их описал капитан Буваз. Но даже если считать все подробности его рассказа истинными — готов это допустить, — должен заметить, что в описанной внешности этих образчиков человеческого рода я не вижу ничего экстраординарного, неожиданного. Не ошибусь, если скажу, что нечто подобное мне встречалось.
— И где же? — с удивлением спросил теперь уже я. — Неужели вы побывали в окрестностях острова Буваз?
— Так далеко ехать необязательно. Точную копию гномов, которые напугали суеверного Макду, вы найдете в большинстве как парижских, так и провинциальных больниц. Есть некоторые области Франции, где они весьма многочисленны, и их разновидность известна и давно изучена. Это просто-напросто кретины.
— Кретины?
— Да, кретины. Разумеется, я употребляю слово в его специальном значении, — улыбнувшись с присущим ему добродушием, добавил профессор. — Если бы я имел в виду его вульгарное и разговорное значение, то открытие капитана Буваза не было бы даже намеком на открытие.
— Мне трудно поверить… — начал Коррабен.
— Вы, кажется, понуждаете меня прочитать небольшую лекцию. Присутствующий здесь Лё Брэ мог бы не хуже меня рассказать вам, что такое кретинизм: известное, каталогизированное, классифицированное заболевание, обычно приписываемое недостаточности гормонов щитовидной железы. Кретины — просто люди отсталые, задержавшиеся в своем развитии: у них мягкий скелет вследствие неполного или дефектного окостенения, что часто приводит к горбатости или деформации, вялые мышцы, выпученные глаза, малый рост и неполноценный интеллект, настолько ущербный, что в их случае вряд ли стоит говорить об интеллекте. По умственному развитию они редко превосходят пятилетнего ребенка. У многих из них, особенно у женщин, гормональный дефицит проявляется в наличии зоба, то есть опухоли, вздутия мешкообразной формы в шейном участке; иногда из-за этого чрезмерно раздута вся шея. Развитию кретинизма способствует определенный климат. Особенно часто он встречается у обитателей влажных дождливых долин, что зажаты горами и укрыты от солнца. Некоторые альпийские долины, в частности в районе Изера, уже давно пользуются печальной репутацией подобного рода. Заметьте, насколько все эти подробности соответствуют тем, которые приведены в рассказе капитана. Однако я ничего не выдумываю. Все это вы можете найти в монографиях, посвященных данному вопросу, или даже в любой энциклопедии.