– Нет, не могу, не могу! Пресвятая Дева, спаси меня, – шептал несчастный.
Едва он произнес эти слова, как земля, на которой он стоял, точно заколебалась под ним, он хотел сделать движение и не мог. Несчастный почувствовал, что проваливается, и лишился сознания.
VI. Собрание мстителей
Когда он пришел в чувство, то увидел себя лежащим на тюфяке посредине хорошо освещенного низкого подземелья. Несколько замаскированных личностей наклонились над ним. Один из них вынул из кармана четырехугольную склянку и влил из нее несколько капель жидкости в рот пострадавшего. Лекарство произвело быстрое действие, он приподнялся и стал боязливо осматриваться.
– Доминико! – воскликнул один из замаскированных.
– Вы меня узнали? – спросил слуга Монморанси.
– Да, – сказал замаскированный, – теперь ты нам отвечай, как ты попал туда, где мы тебя нашли.
– Я хотел купить месть ценою моей души.
– Слышите, братья, – сказал грустно замаскированный, – этот человек, созданный по образу и подобию Божию, тиранством доведен до полного отчаяния, он не боится вечного мучения, лишь бы насладиться хоть одну минуту чувством мести. – Обращаясь к Доминико, замаскированный указал на распятие. – Вот Тот, Кто столько выстрадал, Кто был бит господами, принцами и священниками, во имя Его мы работаем, дабы освободить несчастное человечество от феодального гнета и фанатизма духовенства.
Вассал глубоко вздохнул.
– Да, – проговорил он тихо, – прошлой ночью в тюрьме я поклялся отомстить.
– Скажи, что тебя заставило страдать?
– Разве вы не знаете?
– Все равно рассказывай!
– Хорошо, я повинуюсь и передам вам все подробно, – начал Доминико. – Родился я в одном из многочисленных феодальных имений дома Монморанси. Семейство наше уже двести лет служит герцогам; мы всегда были верны до самоотвержения: несколько дней тому назад я готов был отдать жизнь за моих господ, как вдруг над моей головою разразилось несчастье. Я полюбил страстно молодую девушку Пьерину, она, как и я, была слугою герцогини, которая ее очень любила. Мы получили дозволение от господ и сочетались законным браком. Но вот мне, как раскаленным железом, обожгла мозг мысль, что кто-нибудь из семейства герцога может воспользоваться над моей женою феодальным правом. Но вскоре я утешился тем, что моя верная служба господам, с самых детских лет, избавит меня от позора, которому подвергаются все остальные слуги; более всего я рассчитывал на покровительство герцогини, но мой расчет оказался неверным. Раз здесь, в Париже, я шел, чтобы занять караул на башне и, встретив Черного Конрада, нашего главного прево[35], услышал от него такой вопрос: «Как здоровье твоей достойной супруги?» – спросил он с демонической улыбкой. Я взбесился и просил оставить в покое меня и мою жену. Прево расхохотался и прибавил: «Представь себе, твоя невинная жена полагает, что ты на карауле, воротись к ней, сделай ей сюрприз, я пока займу твой пост». Все это было мне сказано с такой уверенностью, что я ни минуты не сомневался в истине и тотчас же воротился домой. Я хотел отворить дверь, но она была заперта. Я стал стучать сильнее. Вдруг дверь отворилась, и на пороге моей комнаты появился молодой Монморанси. Как я его не убил, до сих пор понять не могу. Весь мой гнев был обращен на жену, но она в слезах валялась у моих ног, уверяя меня, что уступила только силе и страшилась навлечь на мою голову гнев господина. Что было делать мне? На этот раз я простил. Вскоре, однако, я мог убедиться, что не страх гнева господина толкал мою жену на этот путь, а женское тщеславие, и, когда я стал укорять Пьерину, она имела наглость заявить мне, что не хочет знать моего запрещения, потому что любит герцога и будет принадлежать ему. Взбешенный таким ответом, я ударил жену в присутствии ее любовника.
Доминико остановился, он сильно волновался, передавая историю своего несчастья.
– Ну а потом? Тем и кончилось? – спросил один из замаскированных.
– Вы плохо знаете наших господ, – отвечал Доминико. – Час спустя, когда я блуждал по коридорам дворца, обдумывая, как мне поступить: просить ли справедливости у старого герцога или моими собственными руками учинить расправу, – двое драгун, сопровождаемые Черным Конрадом, накинулись на меня, заковали в цепи и бросили в одну из тех ужасных могил, где умирает медленной смертью враг Монморанси. Меня цепью приковали к стене и со смехом объявили мне, что я должен умереть в этой зловонной яме.
35