И ворон, принесший смерть, ушел, не взглянув даже на свою несчастную жертву.
XVIII. Кабан в сетях
– Черт возьми! Господа, скоро ли кончится эта несносная комедия? Клянусь святым Дионисием, моим покровителем, я велю вас всех повесить от первого до последнего, ослы вы этакие!
И человек, полураздетый, с перекосившимся от ярости лицом, вбежал в трапезную, где пять монахов сидели за завтраком. Служители Бога при виде этого взбешенного человека вскочили с мест и схватили что попало под руку, вилку или ножик, и стали за стулья. Но тут появились четверо дюжих горцев, которые по знаку монахов схватили и связали буяна. Он стал кричать, как сумасшедший, но на это не обращали внимания и снесли его в ближайшую келью. Там он наконец опомнился: почувствовал себя слабым, одиноким и обессиленным. Тогда он осознал весь трагизм своего положения и глубину своего несчастья и заплакал. Опишем этого несчастного. То был человек высокого роста, с благородным лицом. К нему в келью вошел настоятель монастыря, монах с умной физиономией, высоким лбом и глубоким, пронизывающим взглядом. Он подвинул себе кресло и сел около постели связанного.
– Меня уведомили, – сказал он гнусаво, – что вас одолел новый припадок ярости. Я сомневался, но ваши путы подтверждают это.
Пленник хранил угрюмое молчание.
– Ну полно, скажите мне, как аббату этого монастыря, с вами худо обращались? Вы чем-нибудь недовольны? Говорите спокойно, сын мой, чего вы хотите?
– Я желаю, чтобы кончилась эта отвратительная и подлая комедия, – ответил резко пленник. – Хочу, чтобы мне возвратили мой сан, мое положение и мою власть!
Аббат с жалостью посмотрел на него.
– Если вы извинитесь все передо мной за всю эту мерзкую комедию, – продолжал пленник, – то я прощу вас, в ином случае…
– Позвольте, сын мой, вы говорите про сан, про почтение… За кого же вы себя, принимаете? Кто вы?
– Кто я? – закричал пленник. – Я Франциск Первый, король Франции.
Аббат грустно покачал головой:
– Послушайте, сын мой, хотя ваши слова вполне доказывают полнейший беспорядок в вашей голове, тем не менее вы совершенно здраво рассуждаете о других вещах, не касающихся мании величия, и этим вы внушаете мне столько симпатии, что я готов разъяснить вам ваше положение.
Король, действительный или мнимый, молчал. Аббат между тем начал:
– Вчера я возвращался с моим братом от наших бедных, которым мы помогаем, и брат мой заметил безжизненную фигуру, лежащую поперек дороги. Полагая, что это какой-нибудь заснувший пьяный или мастеровой – видите, как я вам все подробно рассказываю, – мы хотели приподнять это тело и положить на край панели, чтобы его не раздавили. Но, к нашему удивлению, мы заметили, что это был больной или умирающий человек, так как у него еле-еле прощупывался пульс… Это тело, бывшее в таком плачевном состоянии, было вы сами, сын мой!
– Это был я! – вскричал удивленный пленник.
– Да, это были вы, и нам с братом не хватило силы снести вас, но, к счастью, в это время проезжала крестьянская телега, и мы привезли вас к нам в монастырь, где и лечили вас, ухаживая за вами с любовью и заботой.
– Да, голодом, холодными душами и веревками! Хорошо лечение! – сказал глухо король.
– Сын мой, – отвечал аббат, – вы своим злым и буйным характером заставили нас поступать так. Если вы дадите мне сейчас слово вести себя тихо и смирно, то я даже сам развяжу вас сию же минуту.
– Даю вам слово дворянина, что я буду тих и смирен.
– Я вам верю, сын мой, – продолжал аббат. – Как бы я был счастлив, если бы мог забыть вашу злополучную манию!
И, говоря так, он развязал короля, который, освободившись, уселся на кровать.
– Отец, – сказал он после минутного молчания совершенно спокойно, – я понимаю вполне, что многие обстоятельства могли дать вам повод думать, что я сумасшедший.
Аббат поднял руки к небу.
– И все же, – продолжал король, – у меня есть маленькая просьба, в которой, надеюсь, вы мне не откажете.
– Скажите какая, сын мой, я весь к вашим услугам.
– Благодарю вас, хорошо; пошлите кого-нибудь из ваших братьев в Лувр, чтобы он там попросил позволения поговорить с королем Франциском и рассказал бы ему, что есть сумасшедший, который присваивает себе его имя. Когда это будет сделано…
– Вы на что-то надеетесь, сын мой? – спросил грустно аббат.
Король вскочил на ноги.
– В эту минуту, господин аббат, двор Франции в страшной тревоге; курьеры скачут по всем дорогам, ища короля Франциска, который пропал; министры, собравшись в совете, не знают, что делать, и боятся объявить народу столь ужасное известие. Прошу вас, аббат, успокойте их всех от моего имени; вас же, так как вы действовали по совести и без всякого предумышления, я назначу епископом и дам вам кардинальскую шапку как спасителю короля, сделавшегося жертвой недоразумения.