Но его смущение продолжалось недолго. Он скоро оправился и, спрятав кинжал в рукав, чтобы иметь под рукой защиту, завернулся в плащ и, одев шляпу, вышел в те двери, из которых появилась герцогиня.
Первая комната, в которой он очутился, была пуста. Проследовав далее, он увидал в следующей комнате мажордома Жеромо, или по-настоящему Рамиро, который спал, сидя в кресле.
Карло стремительно подошел к нему.
– Выпустите меня! – сказал он повелительно.
Мажордом проснулся, испуганно глядя на Карло, но, когда узнал его, возглас радости невольно сорвался с его губ.
– Слава тебе господи! – вскричал он. – Бог услышал мои молитвы! Он смягчил сердце моей госпожи!
Фаральдо понял его: мажордом думал, что Карло избавился от смерти благодаря жалости влюбленной.
– Выведи меня отсюда, – повторил он.
– Сию минуту, – сказал мажордом, взяв связку ключей. – Госпожа моя капризна, она может передумать. Поторопитесь.
Сказав это, он отпер дверь, и венецианец радостно вдохнул в себя холодный ночной воздух. В это время издалека, из комнаты, раздался истошный вопль. Мажордом сразу узнал голос герцогини.
– Она переменила решение, – шепнул он, – бегите, бегите скорее, молодой человек, и молите Бога, чтобы никогда более не встретиться с этой женщиной.
Карло моментально бросился из дверей и пустился бежать наугад в темноту.
Дверь с шумом закрылась за ним. Рамиро, довольный, что в первый раз шалости его госпожи не стоили никому жизни, направился в свою комнату, но наткнулся там на донну Анну Борджиа, растрепанную, окровавленную.
– Где он? – ревела она, увидав мажордома.
– Госпожа… вы ранены!.. – вскрикнул в тревоге каталонец, видя белую одежду герцогини в крови.
– Ранена… да, это он, чтобы помешать мне позвать на помощь!
И она показала окровавленную руку.
– Боже! И я сам помог ему спастись! – отчаянно воскликнул Рамиро.
– Убежал! Спасся от моего гнева! – кричала Анна. – Как же ты это допустил?
– Он пришел спокойный ко мне, – сказал Рамиро, – и от вашего имени просил его выпустить… Я полагал, что вы простили его… из жалости…
– Я! – вскричала молодая девушка голосом тигрицы. – Из жалости… к нему… Но я бы хотела растерзать его на мелкие куски собственными своими руками, вырвать из груди его сердце… насладиться муками его предсмертной агонии! Приведи сюда этого злодея, оскорбившего меня, приведи сейчас же! – вопила обезумевшая от гнева Анна.
– Невозможно, синьора, – отвечал старик, – я сам отворил ему дверь, теперь он уже далеко.
– Значит, месть моя будет не удовлетворена! Мой обидчик исчез!
– Синьора, – сказал каталонец, – ошибка моя, хотя и невольная; клянусь вам ее поправить! Если оскорбитель ваш будет в руках самого папы, я обещаю вам доставить его живого или мертвого.
– Хорошо, Рамиро Маркуэц, я принимаю твое обещание, но горе тебе, если ты его не исполнишь.
– Успокойтесь, герцогиня, все будет сделано по вашему желанию.
– А если он исчез, этот негодяй? Его скрыли Бог или дьявол. Тогда что?
– Тогда я умру, герцогиня, – отвечал старик смиренно.
VII. Странное исчезновение
Услыхав крик отравительницы, Карло бросился бежать со всех ног, скрываемый темнотой ночи. Перебегая из улицы в улицу, из переулка в переулок, он наткнулся на высокое мрачное здание, на котором имелась надпись следующего содержания: «Casa professa della Compagnia di Gesu».
«Черт возьми! – подумал Карло. – Мне, кажется, придется провести ночь под защитой кровли благочестивых отцов иезуитов».
Молодой человек вошел под арку иезуитского монастыря.
«Старик мажордом, – продолжал размышлять Карло, – сказал, что сам святейший папа не в силах спасти меня от его госпожи, но отцы иезуиты дело иное: они могут мне пригодиться в моем нынешнем положении. Дождемся здесь утра».
Усевшись в углу под аркой ворот, Карло стал терпеливо ожидать утренней зари. Странное происшествие этой ночи со всеми мельчайшими подробностями пришло ему на ум. Самодовольная улыбка появилась на его красивых губах, но вместе с тем чувство ужаса сжало сердце при мысли, какой страшной опасности он подвергался. Если бы случайно он не прочел предсмертных слов несчастного д’Арманда, он бы, конечно, выпил кубок, предложенный ему красавицей герцогиней. Так рассуждал чудом спасенный молодой человек. Между тем заря начала заниматься. Идти по улицам Рима днем для него было небезопасно. Карло решился постучать в ворота. Он взял массивный молоток и ударил три раза. Двери тотчас же растворились, и привратник-монах спросил: