– Кардинал здесь! – послышался голос.
Действительно, Санта Северина стоял возле постели папы. Он склонился над умирающим с выражением горестного изумления; хотя он и оставил папу больным несколько часов тому назад, но тогда ничто еще не давало повода предвидеть близость катастрофы.
– Это ты, Санта Северина? – спросил умирающий, в первый раз употребив эту конфиденциальную формулу по отношению к своему любимому министру. – Ты не ожидал, что найдешь меня в таком положении, не правда ли?
– Отец мой!.. Вы будете здоровы и даже очень скоро! – ответил кардинал голосом, прерывавшимся от рыданий.
– Не утешай меня напрасно, друг мой! Я был слабым и неразумным папой, но душа моя непорочна, и я без страха могу смотреть в лицо смерти. Припоминая в этот последний час все свои поступки, я, кажется, могу сказать, что не сделал сознательно ни одного греха; если я и ошибался, то мои намерения были чисты; и я надеюсь, что Бог зачтет мне мои благие деяния.
– Вы были святым, отец мой, и вам нечего страшиться небесного правосудия.
– Ты меня утешаешь, Санта Северина, ты помогаешь мне умереть спокойно. Ты честен и правдив, и все кардиналы в душе решили избрать тебя моим преемником. Я говорил о тебе с каждым из них, умолял их не венчать никого другого папской тиарою…
– Святой отец, не говорите так, вы еще долго будете жить! Повторяю вам, что вы проживете еще много лет!
– Мне осталось прожить только несколько часов, сын мой! Но не думай об этом; я желаю всем моим братьям умереть так же спокойно и безмятежно, как умираю я. Теперь скажи мне, кто будет править после моей смерти, пока не изберут мне преемника?
– Кардинал камерлинг[45] Альдобрандини.
– Ты имеешь на него большое влияние, да к тому же ты скоро будешь повелевать им и другими, поэтому я прошу тебя испросить у него, как милости… чтобы не возмущали спокойствия последних часов, которые мне остается прожить.
– Что вы хотите сказать, отец мой? – спросил удивленный Санта Северина.
– Ты не присутствовал при смерти папы, – сказал с оттенком горечи Пий IV, – а поэтому не знаешь, как умирает преемник святого Петра. Но я уже два раза был свидетелем этого зрелища… и воспоминание о нем заставляет дрожать меня сильнее, нежели холод самой смерти.
Папа остановился; слабость его была чрезвычайна, и усталый голос его замер. Санта Северина подал ему две ложки возбуждающего лекарства, приготовленного папским лейб-медиком, чтобы поддержать падающие силы папы. Пий IV выпил и, казалось, ожил.
– Когда умирает наместник святого Петра, – продолжал умирающий, опять возвращаясь к преследовавшей его мучительной мысли, – редко дожидаются его последнего вздоха, чтобы начать грабить его комнату. Слуги растаскивают все, все решительно, даже простыни и одеяла с постели умирающего. Иногда, едва прикрытый какой-нибудь тряпицей или совершенно голый, труп падает на пол и остается так лежать, пока кардиналы не пошлют кого-либо позаботиться о нем… и это еще ничего…
– Боже мой! Да что же может быть еще ужаснее! – воскликнул Санта Северина, охваченный нервной дрожью при этом ужасающем рассказе.
– Случается, что нетерпеливые грабители не дожидаются даже, чтобы папа испустил дух, и, таким образом, несчастный, у ног которого все пресмыкались при его жизни, умирает покинутый всеми, как собака… Однажды старый монах уверял меня, что один из моих предшественников умер от холода и жажды, так как его бросили, не дав ему никакой тряпицы, чтобы прикрыться, ни воды, чтобы утолить жажду!..
Кардинал не верил ушам своим. Несмотря на важный пост, занимаемый им при этом странном, развращенном дворе, он никогда не принимал никакого участия ни в самом, так сказать, правлении, ни в тайнах внутренней жизни Ватикана, а поэтому то, что рассказал ему Пий IV, поразило его, как страшное открытие.
– Возможно ли!.. – прошептал он. – И потом эти несчастные еще удивляются, что Реформация делает такие быстрые успехи и что народ отказывается верить в их шарлатанство!.. Они проповедуют милосердие и заставляют умирать мучительной смертью своего отца и властелина!..
– Итак, ты уже понял, – продолжал папа, – какой милости я прошу у тебя, и прошу смиренно, как бы стоя на коленях перед тобой. Объединись с кардиналом Альдобрандини и постарайся, чтобы мои последние минуты не были отравлены и чтобы мой труп не стал добычей этих несчастных. Избавь того, кто был главой христианства и кто облек тебя в пурпур, от этого ужасного оскорбления!
– Отец мой! – сказал Санта Северина, столь сильно взволнованный, что с трудом мог ясно произносить слова. – Отец мой! Как на папском троне, так и на этом одре болезни, живой или мертвый, вы всегда будете нашим повелителем и первосвященником, которому мы повинуемся и будем повиноваться. Никто не осмелится прикоснуться к вам, пока не будут исполнены относительно вас все наши священнейшие обязанности… и, если Богу будет угодно на самом деле призвать вас к себе, что я умоляю его сделать как можно позже… то до вас не дотронется ни рука слуги, ни рука могильщика; я и другие кардиналы отдадим последний долг вашему телу, отец мой!
45
Первый придворный папского двора; заведовал папской казной и временно правил папским престолом до избрания нового папы.