…Скользили по снегу полозья возка. Звенели бубенцы. Короткий день близился к концу, когда за темнеющимся лесом завиднелся Суздаль. Били колокола. Звонили к вечерней. Сердце Алексея захолонуло от ожидания предстоящей встречи. Восемь лет не видел родного лица.
Въехали в город, свернули в переулок, затем в другой. Наконец встали подле дубовых черных ворот монастыря. Двери отворились, и они оказались на большом дворе. Алексей вышел из возка. Пожилая монахиня, узнав царевича, вскинула руки и поспешила к царице сообщить о великой радости.
Нетрудно представить, как трогательна была встреча матери с сыном. Они не виделись с 1698 года. Евдокия прижимала выросшего и возмужавшего Алексея к груди, шептала сквозь слезы слова благодарения Богу за милость, оказанную ей. Алексей всматривался в лицо матери и все слушал и слушал почти забытый родной голос. Мать он любил сердечно.
Начали вспоминать старину. В тесной келье тускло горела лампада, освещая лицо матери. Как она постарела! И эта бедность, убогость кругом.
Уловив его недоуменный взгляд, Евдокия заплакала. Да и как ей было не плакать? Молодая, здоровая заточена заживо в склеп. Пожаловалась сыну на тягостную участь.
Вытерев слезы, принялась расспрашивать о Москве, родственниках. Перебрали всех. Алексей рассказывал обстоятельно. Неожиданно спросил, помнит ли она, как, еще живя во дворце, праздновала с ним день святого мученика Евстафия?
Евдокия кивнула.
— А я его теперь ежегодно праздную, с того самого времени, как увезли меня от тебя в Преображенское. Во имя его придел в церкви у Боровицкого моста устроил.
Заговорили о перемене обстоятельств, о новых порядках. Мать вздохнула, спросила, что думают в Москве о построении новой столицы. Высказала суждение свое о народном отягощении, не забыли и отцову новую сожительницу.
Грустный покидал он мать. Долго глядел на ее удаляющуюся фигурку у ворот монастыря.
Евдокия переживет сына, мужа. Враждебная соперница, захватив власть, тотчас же отправит бывшую царицу в крепость, откуда вернется она лишь по восшествии на престол своего внука — Петра II. Ловкие царедворцы станут искать ее внимания, благо влияние бабки-царицы на царствующего внука окажется великим, правда, кратковременным. По смерти внука заговорят о возможности занятия ею престола, но, чуждая светской жизни, привыкшая за тридцать лет к одиночеству, Евдокия уйдет в монастырь, где тихо кончит свою жизнь.
Царевна Наталья Алексеевна, любимая сестра государя, донесла брату, что Алексей ездил в Суздаль. Как о том она прознала, судить нам трудно. Петр вызвал царевича к себе в Жолкву, в Галиции, в начале 1707 года и крепко выговорил ему. Он был в гневе. Но отошел и поручил сыну дело — ехать в Смоленск, заготавливать провиант и собирать рекрутов.
Петр по-своему продолжал заботиться о сыне, видя в нем прямого наследника.
Из Смоленска, мая в 17-й день 1707 года, царевич доносил отцу:
«Милостивый Государь батюшко!
Приехал я в Смоленск, мая в 15 день и всякого провианту здесь, по моему осмотру, и по ведомости, которую я взял у Петра Самойловича за ево рукою, и что вычел я на Смоленский гварнизон, послал ведомость в сем покете; а что буду делать впредь, буду писать к тебе Государю».
К поручениям отца он относился серьезно, о чем свидетельствуют его письма и донесения из Смоленска. Они говорят о распорядительности и внимательности царевича к делам.
Государь доволен деловыми качествами сына и потому, по завершении одного делаг поручает другое.
Алексей извещает о собирании хлеба, количестве его в Пскове, об отправлении стрельцов и солдат, о распоряжениях касательно овса, сена и сухарей.
Пробыв в Смоленске пять месяцев, царевич отправляется в Москву. Дорога пролегала через Минск.
В первопрестольную столицу Алексей вернулся в октябре. Начались дожди. Небо хмурилось. Пришло приказание отца надзирать за укреплением Кремля, собирать солдат и присутствовать в канцелярии министров.
Московиты скоро ощутили твердость характера и хозяйственную хватку сына-наследника.
«Гварнизон с сего числа стану смотреть, и что явится буду писать к тебе государю, а по ведомости от господина Гагарина всего гварнцзону 2500, а работников 24 792 человека, и указное число велел я прибавить, чтоб было 30 ооо», — писал он из Преображенского, 27 октября.