- Это сложно назвать жизнью в любом случае, - горько говорит Бен. – За все жизни, что я отнял, генерал отняла у меня мою. Я не хочу умирать. Мне некуда идти. Поэтому я ремонтирую корабли за еду.
Бен усмехается и переводит тему, как будто он вовсе и не начинал этот разговор.
***
- Я не знаю, чего Финн хочет от меня. Вчера он позвал меня слетать на Ювену, посмотреть тамошние закаты двух солнц. Сегодня предложил вместе попробовать какую-то экзотическую настойку от Маз, - жалуется Рей.
- Он флиртует, - Бен улыбается своей обезоруживающей улыбкой, придерживая для Рей провод, пока девушка с нажимом скручивает его с оторванным концом в глубине панели.
- Чего?
- Заигрывает. Пытается понравиться. Это настолько очевидно, что только дурак не заметит.
- Я не замечаю. – Рей сердито смотрит на него. Он только что фактически обозвал её дурой. – И вообще… я вряд ли могу кому-то нравиться. Во мне нет ничего особенного.
- Ну почему же, - отвечает Бен. – У тебя очаровательные веснушки. И глаза. И твой талант механика…
- Хочешь сказать, что я тебе нравлюсь? – поддевает его Рей.
Мужчина на пару секунд задумывается, а затем отвечает ей:
- Ну, наверно, да.
Рей смотрит на него в удивлении. Кайло Рен только что сказал ей, что она ему нравится. Наверняка он захочет услышать от неё что-нибудь в ответ, например, что он тоже ей нравится или что-то в этом духе. Он сам говорил ей на Старкиллере, что он берёт всё, что только хочет.
Но Бен – не Кайло Рен. Он видит её смущение и победно улыбается, отвернувшись к проводам и даже не пытаясь продолжить этот разговор. Ему вполне достаточно того, что она покраснела до кончиков ушей. Бен знает, что, как бы ни хотел Кайло Рен взять всё, что он хочет, никому не под силу иметь власть над чужими чувствами и симпатиями.
Рей задумывается о том, нравится ли ей Бен. На Джакку практически не встречалось существ её расы, поэтому девушке там определённо никто не нравился. Она даже не была уверена, как выглядит эта самая романтическая симпатия, о которой она столько слышала и читала. Когда Рей попала в Сопротивление, она смогла познакомиться с большим количеством людей, среди которых были молодые и симпатичные мужчины. Но ко всем людям Сопротивления она чувствовала одинаковую, не физическую симпатию – она была просто рада, что о ней заботятся, с ней обращаются как с равной, ей предлагают свою дружбу и поддержку. Её любовь одинаково распространялась на всех членов её новой огромной семьи. Бен был частью этой семьи, хотя она и помнила его совершенно другим человеком – опасным, скользким галактическим преступником, отцеубийцей. Стоит ли считать симпатией то, что ей нравится встречаться взглядом с Беном и улыбаться про себя тому, как он неловко отводит глаза? Что во время разговора с ним она мысленно соединяет родинки на его щеках в созвездия? Что она старается пошутить или рассказать что-то забавное, чтобы только увидеть его обворожительную улыбку? Достаточно ли этого, чтобы говорить о какой-то симпатии?
Мастер Люк говорит ей, что привязанности губительны, они рождают боль, а боль влечёт на тёмную сторону Силы.
«Но это же не привязанность», - говорит себе Рей. – «Просто симпатия. Невинная».
Рей поднимается на цыпочки и целует его в щёку.
***
- И как давно я нравлюсь тебе? – интересуется Рей игриво. Ей приятно, что она симпатична Бену. – С тех пор, как уделала тебя на Старкиллере?
Бен задумывается.
- Думаю, что нет. Там ты вызывала несколько другие чувства. Ты была первой, кто смог дать мне отпор, кто был равен мне по Силе. Это скорее вызывало интерес, азарт… И, к слову, я не имел целью тебя убить, поэтому ты смогла меня победить.
- Тогда что изменилось сейчас?
- Помимо того, что я больше не чувствую Силу? – ядовито спрашивает он. – Наверно то, что мы смогли поговорить, просто как люди. Без страха и угроз. Ну и веснушки, конечно. Лучшее в тебе.
Бен улыбается. Шутки, сарказм и серьёзные заявления слетают с его губ иногда с удивительно одинаковой интонацией, но улыбка украшает только те фразы, что он говорит от сердца.
Рей приближает к нему своё лицо так, что теперь он может пересчитать все её восхитительные веснушки, и целует его в губы. Сперва он, кажется, даже пытается отстраниться, но затем отвечает на поцелуй, даже с некоторым напором. Его губы, пухлые и мягкие, касаются её губ почти невесомо, но властно. Бен – одна из ипостасей Кайло Рена, который берёт всё, что ему нужно.
Затем он, отшатнувшись, выворачивается из её рук. Близость даётся ему с трудом.
***
В кабине «Сокола» становится жарко. Бен, у которого горят уши и щёки, медленно стягивает с Рей её тунику. Ей становится смешно от его неловкости и недоверия ко всему происходящему. Рей предполагает, что Кайло Рен тоже боялся близости, так как быть близким с кем-то – значит быть уязвимым. Она хорошо знает это, потому что она сама такая же. Джакку учит не доверять. Первый Порядок учит не доверять тоже. А теперь им нужно попробовать довериться друг другу.
Когда Чубакка отдал «Сокола Тысячелетия» Рей, первым делом она решила, что ночевать будет тоже тут, и организовала себе в задней части кабины импровизированную лежанку. Она уж точно не могла подумать, что на эту лежанку, её, обнажённую, будет укладывать Кайло Рен. По крайней мере, какая-то его часть.
Пальцы Рей пытаются расстегнуть застёжку на его брюках. Получается не очень – она никогда прежде никого не раздевала. Она вообще никогда и ни с кем ещё не была близка – наверно, это единственное, за что стоило поблагодарить Ункара Платта. Он никогда не пытался её продать в качестве рабыни или проститутки.
Тело Бена бледное, усыпанное розовыми рубцами и тёмными родинками и всё ещё мускулистое, как у воина. Его кожа мягкая и нежная, и Рей прикрывает глаза от удовольствия, прикасаясь к ней подушечками пальцев. Её рука скользит по его спине вверх и вплетает пальцы в непослушные чёрные локоны. Заколка с его затылка спадает, давая прядям свободно упасть на лицо.
Его бледная кожа болезненно контрастирует с южным загаром Рей. Жилистые руки Бена прикасаются к ней с нежностью и осторожностью, но эти движения обманчивы – Рей чувствует, как Сила тёмными волнами захлёстывает их двоих, пробуждённая страстью.
«Неужели ты не чувствуешь её, Бен? – думает она. – Ведь это ты призываешь её сюда. Или не только ты?»
Когда мужчина остаётся обнажёнными, Рей рассматривает его всего со смущением и любопытством. Внизу живот приятно тянет. Она чувствует сквозь окружающую их Силу его эмоции – растерянность, сомнение, желание.
Когда его тело, жаркое и тяжёлое, накрывает её, Рей становится страшно от того, что она делает. Что она позволяет делать ему. Но все эти мысли проходят, когда он, чуть помедлив, совершает один резкий рывок – и оказывается в ней.
У Рей перед глазами всё плывёт, а в голове взрываются вулканы. Она чувствует ужасную тупую боль между ног, чувствует, как по бёдрам течёт немного чего-то тёплого, чувствует его резкие и жадные движения. И совершенно не свои ощущения: соприкосновения нежной плоти с её нутром; свой жар и рельеф там, внутри; движения, которые хочется прекратить немедленно и не прекращать никогда; жадность удовольствия, голод по нему.
Ещё мгновение – и она уже в голове Бена. Она удивляется тому, как иначе он ощущается теперь, после того, как над ним поработала Лея. В каждом уголке расколотого сознания она натыкается на барьер, созданный его матерью или даже ею самой. Он настолько пустой, что даже не предпринимает попыток задать себе вопросы, что им двигало, когда он совершал какой-то из всё ещё помнимых поступков, не размышляет о будущем или настоящем. Пустая оболочка, без жизни. Лея оставила себе видимость хорошего сына. Плохого сына здесь нет. Его, своего настоящего сына, она уничтожила.