— Мам, можешь не держать меня, словно преступницу, — я пытаюсь вернуть свой локоть обратно, но женщина остаётся непреклонной всю дорогу до автомобиля.
— Тебе бы лучше помолчать пока, юная леди. Дома нас ждёт очень, повторяю, очень серьёзный разговор.
Я падаю на заднее сиденье, чертыхаясь про себя. Голова пытается сообразить план на скорую руку, но из-за того, что последнее время я либо не сплю, либо пребываю без сознания, она с трудом может составить даже мысль длиной в четыре предложения.
Я знаю, что как только машина тронется с парковки, я навсегда оставлю Бэйкон Хиллс позади.
Как только Кай и мама пристёгивают себя ремнями безопасности, я тут же тянусь к ручке двери и дёргаю её, но она не поддаётся.
Всё заблокировано.
Через зеркало заднего вида я ловлю на себе взгляд отчима.
— Девочка, лучше сиди ровно, если не хочешь провести под домашним арестом всю жизнь.
Я закатываю глаза, а затем откидываюсь на спинку сидения. На меня накатывает такая грусть, что я по максимуму сползаю вниз и закрываю глаза, чтобы не возникло желание посмотреть в окно.
Из-за того, что этой ночью я не спала, я практически тут же вырубаюсь.
Однако, просыпаюсь я ещё быстрее, от того, что меня сильно встряхивает, и я подскакиваю на месте и ударяюсь макушкой о крышу машины. Сознание я не теряю и успеваю уловить перед собой лицо матери, перекошенное от ужаса перед тем, как меня снова кидает в сторону точно на дверь.
Второй удар, снова приходящийся на височную часть, выбивает не только весь дух из меня, но и заставляет всё вокруг искриться.
Я закрываю глаза.
Нет сил дышать, потому что что-то сильно сдавливает грудь.
***
Звук трущихся об асфальт шин, скрип тормозов и звонкое дребезжание разбитого стекла — единственное, что слышит Лидия Мартин в своей голове.
Скотт смотрит на неё обеспокоенным взглядом, а Эллисон хватает её за плечи и слегка трясёт, пытаясь вернуть на землю.
Но этот шум такой громкий, что Лидия не слышит ни единого слова, слетающего с уст друзей.
Однако, он исчезает. Причём, так же быстро и неожиданно, как и пришёл.
Только теперь его сменяют голоса, которые Лидия уже слышала множество раз.
Они кричат. Все они.
Они кричат о чьей-то смерти.
***
Я пытаюсь открыть глаза, но поддаётся лишь один, тогда как второму что-то мешает.
Я поднимаю руку и касаюсь подушечками пальцев своего лица, но тут же натыкаюсь на что-то липкое и тёплое, что покрывает, как минимум, его половину.
Кровь. Наверняка, моя, чья же ещё.
Я опускаю руку, и она не ударяется об землю, а отвисает плетью, словно я парю в воздухе.
Хруст травы где-то внизу. Чьё-то тяжелое дыхание.
Кажется, кто-то несёт меня на руках.
— Мама …
Я знаю, что это не она, просто мне хочется знать, что с ней, в порядке ли она.
Жива ли она …
— С ней всё будет хорошо, а вот отчиму твоему повезло меньше, — отвечает знакомый голос.
Кажется, что меня должна огорчить смерть отчима. Ведь, наверняка, голос имеет в виду именно это. Но я не чувствую абсолютно ничего. Внутри пустота, но зато снаружи всё разрывается на миллион молоточков, пробивающих мою голову.
Я снова поднимаю руку и тру глаз, пытаясь очистить его от слегка запёкшейся крови, и когда, наконец, я могу посмотреть на того, кто несёт меня, то от удивления у меня открывается рот.
Это Питер Хейл собственной персоной.
— Почему? – спрашиваю я.
Я могла бы спросить его о том, как он тут оказался, или где моя мама, или что вообще произошло, но я почему-то задаю ему совершенно другой вопрос. Я интересуюсь причиной моего им спасения.
— Потому что я обещал твоему отцу приглядывать за тобой.
Я внимательно рассматриваю Хейла. Его брови сдвинуты к переносице и образуют глубокую складку на лбу.
— Как ты здесь оказался?
— Долгая история … Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю, — я обратно закрываю глаза. — Скажу, когда голова перестанет так раскалываться.
— Процесс излечения уже пошёл, так что-то скоро будешь как новенькая, — доносятся до меня слова Хейла старшего перед тем, как я отключаюсь.
В себя я прихожу уже в лофте. Кажется, вокруг никого, кроме мрачной атмосферы жилища Хейлов.
Я приподнимаюсь на локтях и осматриваюсь. Да, я действительно одна, за исключением кучи книг на столе.
Голова уже больше не болит, однако, мне не нужно трогать её, чтобы понять, что она перевязана.
Я полностью поднимаю корпус, а затем встаю с дивана, на котором лежала.
Блеск! И что мне теперь делать? С одной стороны, стоит остаться и расспросить Питера об отце и брате, а с другой нужно вернуться на место аварии … Или в больницу. В любое место, где сейчас находится моя мама, чтобы убедиться, что она в порядке.
Но пока что я решаю не предпринимать никаких действий и осмотреться, воспользовавшись моментом. Я подхожу к столу и хватаю верхнюю книгу. Она немного пыльная, и я улавливаю несколько следов от пальцев на её обложке.
Я открываю её на первой странице.
Очередная легенда о каких-то существах. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что это книги Дерека.
— Знаешь, какую фразу твой отец сказал мне в день, когда Тереза узнала, что беременна? — слышу я голос за своей спиной.
Я с громким шлепком кидаю книгу обратно на стол и оборачиваюсь. На лестнице, ведущей на второй этаж, сидит Питер Хейл. Он постукивает пальцами по своей коленке и внимательно смотрит на меня.
— Он сказал, что убьёт меня, если я буду плохим крёстным отцом.
Я ухмыляюсь. Я не хочу показывать Хейлу старшему, что мне интересна эта беседа, чтобы не давать ему лишний повод упомянуть о собственном превосходстве, но всё же не могу сдержать свои эмоции.
— А я ответил ему, что сам убью его, если он только подумает о том, чтобы сделать меня крёстным отцом.
Я снова издаю смешок. Питер встаёт с места и медленно спускается вниз.
— Так, ты мой крёстный или нет? — спрашиваю я.
— Ну, а что будет, если я скажу “да”? — Питер останавливается в нескольких шагах от меня.
— Да так, ничего, — я пожимаю плечами. — Просто … Приму к сведению.
Питер скрещивает руки на груди.
— Это — книги Дерека, если что. Будь с ними поосторожней.
С этими словами, мужчина обходит стол с противоположной от меня стороны, и попутно, с выражением лица кота, который совершает пакость, рушит стопку книг, из-за чего поднимается небольшое облако пыли.
— Я так и поняла, — прыскаю я. — Ты с книгами не особо дружишь.
Питер останавливается точно напротив меня и упирается руками в столешницу.
— Повязку можешь снять. Не думаю, что ты всё ещё истекаешь кровью спустя столько времени.
Я тянусь к бинтам на голове.
— Стоп, подожди, “столько времени”? Разве я была в отключке не пару часов?
— Часов? — Питер приподнимает бровь. — Ты была без сознания около двух дней.
Что? Около двух дней? Неужели, столько много времени нужно было рейко для того, чтобы исцелить меня?
— Стайлз? Они нашли его? А что с моей матерью? Она жива? И почему я так долго была в отключке?
Вопросы сыплются из меня потоком, и я не знаю, на какой из них больше всего хочу услышать ответ.
— Нет. Да. И я не знаю, — спокойно отвечает Питер.
— Мне нужно увидеть Скотта, — говорю я и кладу на стол бинты, которыми была перевязана моя голова.
Я вижу на них кровь, но уже застывшую, а так же что-то зелёное, кажется, листья какого-то растения.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
Я удивленно приподнимаю брови.
— В смысле?
— Ну, во-первых, никто из ребят не знает, что ты тут.
— В смысле? — повторяю я.
— Фактически всё, что нашли полицейские на месте аварии — это твою раненую мать и тело твоего отчима. Все думают, что ты пропала без вести.
— В смысле? — я всё ещё не понимаю, что происходит.