— Вы, — мистер Арджент кивает на меня, Стайлза, Лидию и Киру, — Идите внутрь. Мы останемся снаружи и осмотрим территорию. Если что — кричите.
Дерек двигает шеей и я вижу, как его лицо меняется из человеческого в волчье. Он издаёт гортанный рык, его голубые глаза блестят ярче, чем любые драгоценные камни. Я пытаюсь отразить это на себя, но всё же мне сложно даже подумать о том, что я могу выглядеть так же.
Мистер Арджент взводит курки на своих пистолетах и кивает Хейлу в сторону стадиона.
Кира с трудом, но хватается за рукоять катаны.
Я поворачиваю голову в сторону Стайлза, чьё лицо сейчас находится в десятке сантиметров от моего. Я чувствую его тихое и отрывистое дыхание у себя на коже и уже почти тянусь к нему рукой, чтобы коснуться щеки, но вовремя себя одёргиваю. Сейчас не время и не место.
Лидия толкает синие двери от себя, и мы заходим внутрь.
Белизна тут же ударяет в глаза. Кажется, это снег.
Крупные хлопья падают на макушку и плечи, и я смаргиваю снежинку, что задержалась на ресницах.
Это даже не похоже на школьное помещение, скорее, какой-то сад, где я ни разу не была.
Я слегка подгибаю колени, когда чувствую, что Стайлз теряет равновесие, делая очередной шаг, и прижимаю его сильнее к себе … Или же сама к нему прижимаюсь.
Я чувствую, как его тонкие пальцы сжимают моё плечо из последних сил.
Я оглядываюсь на Лидию и Киру и вижу, что девушки так же растеряны, как и я.
Хруст снега под тяжестью чьих-то ног заставляет нас обернуться туда, откуда мы появились. Из-за угла выходит ногицунэ. Всё в нём, от посеревших бинтов и до хромой поступи, заставляет меня испытывать страх.
— Как я и обещал, Стайлз, — произносит он своим скрипучим голосом, замирая в нескольких шагах от нас. — Мы уничтожим их всех. Один за другим.
Я улавливаю краем глаза чёрную тень где-то сбоку и быстро поворачиваю голову — демоны Они. Их больше, чем должно было быть, и они окружают нас.
— Где мы? — спрашивает Кира.
— Между жизнью и смертью, — отвечает ногицунэ.
— Бардо … — шепчет Лидия.
— Ты умираешь, Стайлз. И сейчас все, кто тебе дорог, тоже умирают. Я занял почти всю доску, Стайлз: больница, ветеринарная клиника, полицейский участок …
Я нервно сглатываю на последних словах. Полицейский участок … Пэрриш! Неужели, несмотря на все мои попытки оградить его от опасности, всё вышло в точности, да наоборот?
— Ты знаешь о ритуале сэппуку, Стайлз?
Юноша слегка отстраняется от меня, выпрямляя спину, однако, его пальцы всё ещё крепко сжимают ткань моей кофты на плече.
— Нет, и не хочу, — произносит он.
— Самурай потрошит себя своим собственным мечом, чтобы сохранить свою честь, — всё-таки объясняет ногицунэ. Он делает ещё несколько небольших шагов в нашу сторону. — Но убивает его не разрез … Смертельный удар наносит его кайсяку, обезглавливающий самурая своей катаной, — ногицунэ слегка поворачивает голову в мою сторону, так, что если бы за повязкой были видны его глаза, я уверена, что смотрели бы они точно в мои. — Брук … Брук твой кайсяку. Я заставлю человека, который любит тебя, убить тебя, Стайлз. И ты ей это позволишь. Потому что вместе с тобой умрут все они … Все, кого коснулся клинок Они.
Мои глаза жжёт. Скотт, Айзек, Кира и другие умрут, если я не убью Стайлза. Такого поворота событий я уж точно не ожидала.
— Если только Брук не убьёт тебя первым, — добавляет тёмный лис.
— Зачем?? — мой голос срывается на крик. — Зачем ты это делаешь??
— Чтобы выиграть игру.
Лязг мечей со всех сторон обозначает готовность Они нападать на нас.
Я быстро выныриваю из—под руки Стайлза, позволяя Лидии занять моё место, а затем с громким подобием рыка атакую первая.
Мой удар не смертельный, однако, демон отклоняется назад, что позволяет мне нанести ещё несколько ударов подряд. Они получаются сильнее, чем раньше — возможно, в этом виновато суперлуние, а может быть и тот факт, что меня убивает изнутри чувство безысходности.
Но причина сейчас не важна, важен результат — под моими пальцами чёрная маска одного из демонов даёт трещину.
Я бросаю быстрый взгляд на Киру — она неплохо справляется, хоть я и думала, что раненая она будет ни на что не способна. Я вижу, что её начинают атаковать сразу двое, и кидаюсь прикрыть её, попутно уворачиваясь от удара, один из который я пропускаю.
Острая боль пронзает руку от шеи и до локтя, и я вскрикиваю, правда, больше от неожиданности и обиды.
— Это не может быть реальным! — доносится до меня голос Лидии.
— Ага, ты им это скажи! — отвечает Стайлз.
Из-за этих секунд, что я теряю попадая под волну болевого шока, Кира оказывается под одновременным натиском двух катан, в итоге чего её собственная отлетает в сторону. Девушка растеряно смотрит на меня, а я на неё.
Одной мне в любом случае не справиться. Но и сдаваться я не собираюсь.
Вдруг Они замирают. Они не убирают катаны и не меняют позиций, но всё-таки перестают атаковать.
Я поворачиваюсь и вижу, что Стилински поднимает с заснеженной земли катану Киры и приставляет её концом лезвия к животу. Его руки дрожат, однако, в глазах отчётливо видна уверенность.
— Нет, Стайлз, нет!! — я протягиваю к нему руку, хоть и знаю, что никто не возьмёт её сейчас.
— А что, если это действительно спасёт Скотта и остальных, Брук? Что, если это спасёт всех? — голос Стайлза дрожит на последнем слове.
— А что, если это ещё один трюк? — Лидия встаёт на мою сторону, я вижу, как она нервно прикусывает губу.
— Больше никаких трюков, — скрипучий голос ногицунэ ударяет в голову.
Никаких трюков … Умереть и спасти других, или струсить и проиграть.
— Покончи с этим, Брук, — снова произносит тёмный лис. — Позволь единственному человеку, которого ты смогла полюбить, пасть на свой собственный меч. Сделай ради него то, что он не может сделать сам … Будь его кайсяку!
Мои колени дрожат в такт рукам Стайлза, что всё ещё продолжают сжимать рукоять катаны.
Я знаю, что он может сделать это, и знаю, что я ему это сделать не дам.
Я вижу, как Стилински на секунду прикрывает глаза, словно это последний момент перед тем, как он действительно убьёт себя. Я чувствую, как гнев, переполняющий меня буквально мгновение назад, исчезает, и на его место приходит пустота. Не сосущая, не заставляющая людей плакать, а та, которая возникает тогда, когда с привычного места что-то убирают.
Вот была книга на полке, а сейчас за место неё пустота.
Вот был человек, а теперь его нет.
Однако, вдруг, Стайлз меняется в лице. Он прищуривается, а затем оборачивается через своё плечо, словно что-то увидел. Катана падает из его рук точно на землю.
— Это иллюзия, — шепчет он, а затем поднимает взгляд на меня. — Иллюзия! Всё выглядит и ощущается по—настоящему, как в тот раз, когда мы были в больнице, Брук! Помнишь, как реально всё было тогда — боль, запах, свет, сейчас тоже самое!
— У вас всё равно нет других ходов! — голос ногицунэ становится громче, кажется, тёмный лис злится.
А затем я слышу рычание.
Это не оборотень, я уверена. Я знаю этот звук — он словно поднимается откуда-то с утроба животного.
Это рейко.
Я перевожу взгляд туда, куда недавно смотрел Стайлз и вижу лиса. Он потрёпан и выглядит хуже, чем обычно, однако, он ступает по снегу уверенной походкой, каждый раз выпуская когти, когда подушечки ступней касаются снега.
Дитон говорил, что мы всё ещё связаны с ним, именно поэтому мои глаза зелёные, а не золотые или голубые, как у других оборотней.
Из бардо нет простого выхода. В тот раз рейко пожертвовал собой для того, чтобы спасти меня и Стайлза, и, кажется, как я и думала, он не на стороне ногицунэ. Он просто пленник бардо.
Рейко привстаёт на задние лапы на несколько секунд, а затем в прыжке набрасывается на ногицунэ, опрокидывая его на спину.