Это было все, что было нужно Роббу, чтобы рвануться навстречу, выронить меч и сжать её в объятиях. Сдавленный всхлип, сорвавшийся с его губ, заставил грудь Джона сжаться. Санса уперлась брату в плечи и что-то шепнула на ухо. Робб судорожно вздохнул, и его плечи расслабились. Слуги уже звали Брана, Арью и Кейтилин.
Все смешалось. Джон не помнил, когда пришли остальные. Единственное, что он помнил, это как руки Арьи сжимали его грудь, Робб захлебывался словами, когда они обнимались и как Бран буквально повис на нем.
Когда Леди Кейтилин показалась в дверях, она была бледной, словно свежий снег. Увидев Сансу, она почти упала, с трудом опираясь на каменную стену. Должно быть, Санса заметила её каким-то шестым чувством, потому что она выскользнула из объятий Робба и Брана и побежала к матери. Джон заметил, что теперь она была выше.
А потом Леди Кейтилин выглянула из-за плеча Сансы и увидела её мужа. Её лицо исказилось, и эмоции замелькали на нем со скоростью света. Джон едва поспевал разбирать их: шок, затем надежда и наконец, она остановилась на такой глубокой и всепоглощающей любви, что ему стало неловко.
Прежде чем Джон успел как-то отреагировать, они оказались в объятиях друг друга и поцеловались так нежно, что Джон едва мог себе представить.
Это было ужасно смущающим. Робб выглядел согласным — его щеки приобрели такой насыщенный красный оттенок, что это вряд ли можно было списать на результат тренировки. И пока его родители обращали внимание только друг на друга, он, с легкостью, которой не было раньше, взял управление на себя. Он повел их внутрь, приказав слугам оставить их Лорда и Леди наедине.
Как и предполагал Джон, Робб повел их вовсе не в большой зал.
Вместо этого, он повел их в свои покои, где они вповалку уселись на кровати. Когда меньше чем через пять минут принесли еду, Джон почувствовал, будто он снова ребенок — как они все ждали выступлений Робба и Сансы, как они ели кучу еды, зная, что утром их будут ругать, и как им было хорошо вместе.
Робб вздохнул. Он говорил сбивчиво, ковырялся в тарелке, и это сказало Джону больше, чем все остальное. Робб был взволнован. Он всегда так делал, сколько бы мать не пыталась его отучить.
— Ланнистеры сильно разозлились, — сказал он. — Почти четыре месяца назад письма, которые ты писала прекратились. Позже пришли еще два, но написанные рукой мейстера. Я так боялся, что с тобой что-то случилось. А потом Арья вернулась домой и сказала, что Джон отправился спасать Сансу, но не было никаких известий… И…
— Ланнистеры ничего не сообщили официально, — перебила Арья. Но мгновение она выглядела разъяренной. Не смотря на все свои черты истинного Старка, она была похожа на мать. — Но зато было много слухов. А на прошлой неделе сюда пришла девушка, которая выдавала себя за Сансу.
Санса замерла и притихла, аккуратно сложив руки на колени. Она сглотнула и посмотрела прямо Роббу в глаза.
— Скажи мне, что ты прогнал её из Винтерфелла, — сказала она.
— К сожалению, она почему-то не захотела остаться на ночь, — ответил Робб, с неприятным огоньком в глазах. Джон немного подождал и был награжден хитрой усмешкой. — Арья вышвырнула Ланнистерскую девчонку из Винтерфелла. Леди и Нимерия погнались за ней. Я думаю, она не остановилась, пока не добежала до Перешейка.
— Спасибо, — сказала Санса Арье.
Арья выглядела удивленной. Прошла, наверное, целая вечность с тех пор, как Санса говорила сестре что-то подобное. Чтобы прекратить их ссоры, Санса перестала разговаривать с ней так много как раньше, ограничиваясь лишь дежурными фразами. Увидеть такую открытую и благодарную Сансу было для Арьи совершенно неожиданно.
Надеюсь, Арья немного повзрослела с тех пор, как мы разделились, подумал Джон.
Но когда Санса повернулась к Роббу, Арья лишь задумчиво смотрела в тарелку.
Задумчивая Арья — опасная Арья.
Робб вздохнул и сделал несколько резких взмахов.
— Там было много разных слухов. Говорили о благородной девушке, похищенной солдатами Долины. Другие говорили, что её поймали в Западных землях. А ты слишком долго ехала.
— Мы должны были быть очень осторожны, — ответила Санса.
Румянец все еще играл на её щеках, и она выглядела поразительно красивой. Свет свечи отражался от её распущенных волос. Джону показалось, что она похожа на самые старые статуи в крипте. Прекрасная нежная кожа, спокойные глаза и серьезные черты лица.
— Мы не могли ехать по Королевскому тракту. Да и Ланнистеры, вероятно, не хотят, чтобы кому-нибудь стало известно, что четырнадцатилетняя девочка и её раненый отец могут спокойно сбежать из Королевской Гавани, и никто их не остановит.
— Как нога отца?
— Не так плохо, как ожидалось, — она пожала плечами. — На самом деле, когда я вытащила его из подземелий, все было намного хуже. Я потратила больше месяца, чтобы привести её в порядок. И никто даже не мог представить, что я умею врать, поэтому они повелись, когда я плакала из-за гноя на ноге.
— О, да, — протянула Арья. — Маленькая Леди Санса плачет из-за какой-то ужасной желтой штуки на ноге отца. Как ты вообще смогла это стерпеть?
Санса запнулась, впервые за ночь. Мы слишком устали, подумал Джон и начал говорить прежде, чем Арья начала подшучивать сильнее.
— Она была умной и не высовывалась, — сказал он мягко.
Робб закатил глаза, и Бран начал болтать о какой-то горгулье на третьем этаже, и странное напряжение между Арьей и Сансой исчезло.
Джон мог думать лишь о том, что ему, наконец-то тепло, что холодный комок в животе исчез, и что чувства переполняли его. Санса была счастлива. Они были дома. Они были в безопасности, и Джон привел их сюда, он смог.
Когда он уснул прямо за столом, никто не был удивлен.
***
На следующее утро, задолго до того, как кто-то проснулся, Робб пришел в богорощу. Он был на середине молитвы, когда услышал тихое и мягкое сопение. Он развернулся и увидел Сансу, пробирающуюся сквозь листву, с Леди и Серым Ветром, бегущими позади.
Она села на плоский камень рядом с ним. Она ничего не сказала, и Робб вновь вернулся к дереву и закончил молитву.
Затем он подошел к ней и крепко сжал её руки в своих.
— Я так испугался, — признался он.
Не было слов, чтобы описать, какую вину он испытывал, когда читал первое письмо от Сансы, в котором говорилось, чтобы он приехал в Королевскую Гавань. Это была ужасная смесь гнева, вины и страха. Потом с юга пришли слухи, что они сбежали. Но следующие сплетни чуть не заставили его плакать.
Но вот она, здесь, сидит рядом с ним. Старки вернулись домой, и за стенами Винтерфелла они в безопасности.
И если не было слов, чтобы описать его чувства, когда она уехала, то еще меньше слов было, чтобы описать, что он почувствовал, когда увидел её — огненноволосую королеву, въезжающую в Винтерфелл на белом лютоволке.
— Я знаю, — ответила Санса, своей бледной рукой накрывая его собственную. — Я тоже была напугана. Не было и дня, чтобы я не думала, что нас вот-вот поймают и вернут в Королевскую Гавань.
Они прислонились к дереву, погрузившись в спокойное молчание, пока Робб не спросил:
— Ты не спала? Сегодня ночью.
— Я… — она заколебалась, и ему показалось, что она сейчас развалится. Он вдруг понял, какая она худая и болезненно бледная. — Я хотела увидеть Леди. А потом не смогла уснуть, и я не хотела беспокоить Джона — он впервые за несколько месяцев спит так хорошо — поэтому я решила пойти в богорощу.
Робб выдохнул и отвел взгляд.
— Прости, что меня не было рядом с тобой в Королевской Гавани.
Дыхание Сансы сбилось, она схватила его за подбородок и грубо повернула к себе, заставляя его смотреть прямо ей в глаза.
— Не смей, — резко ответила она. — Тебе не за что извиняться. Они пытались убить отца, они убили Джори. И мне нужно будет сказать тебе кое-что, так что напомни мне об этом. Но сейчас о другом. Дело в том, что Джон выжил лишь потому, что я сказала ему бежать. А я выжила, только потому, что они недооценили меня. Только поэтому наш план сработал. Я знаю, что он был не идеален. Я знаю, что если бы тщательно все продумала, то смогла бы спасти Джори и септу Мордейн. Но я не смогла. И если бы ты был там и умер из-за моей ошибки, я бы не вынесла это. Так что ты не будешь извиняться, за то, что остался жив, или я…