ВНЕЗАПНО выяснилось, что современные наемные работники, бесчисленные мелкие предприниматели и самозанятые работники по сути — бесправные бедняки прямо из 1900-х. Это не красивые слова — Том Пикетти доказал это на огромных массивах данных. Прямо сейчас разрыв между богатыми и бедными даже немного больше, чем был в начале прошлого века. Это вот когда «Мы были абсолютно разорены, нам пришлось уволить всех слуг, и оставить только восьмерых» и в таком духе — на самом низу верха, и «Из восьми детей до лета дожили только четверо. Как только показалась зелень, жить стало легче — молодые листочки годились в пищу» на самом верху низа социальной лестницы.
И те, которые побогаче, стремительно богатеют. Причем это игра с конечной суммой — раз 20 % американцев резко обеднели, лишившись доходов, значит где-то несколько человек разбогатели. И мы даже знаем их имена «5 из самых богатых людей — миллиардеров в мире в списке Forbes, стоят на колоссальные $255 млрд больше, чем стоили 23 марта». Это на момент 25 мая. дальше будет больше.
И самое смешное — никто не виноват. Просто все так устроено.
Спасибо нашим родителям. Хотя, большинству из предыдущего поколения развитых стран, грех жаловаться.
У современного человека на самом деле ничего нет. Это главное открытие нынешней пандемии. Мы работаем, некоторые — по 12–14 часов, но этих денег нам едва хватает, чтобы протянуть месяц.
При этом можете харкнуть в лицо тому, кто начнет говорить что дескать это в России мы такие тупые, или надо меньше айфонов в кредит брать — дело не в этом. В благополучных Бельгии и Швейцарии сейчас те же проблемы. Даже среди бельгийцев мало у кого есть накопления, благодаря которым они могли бы продержаться на плаву больше месяца: на них кредиты, платные школы, страховки.
Да даже абсолютный лидер по богатству населения и ВВП на душу его же, Люксембург, и тот вляпался. По крайней мере местные СМИ утверждают что у множества жителей нет денег пересидеть месяц эпидемии!
«Социалистическая» Швеция отказалась от карантина. Потому что экономика не выдержит, люди не могут не работать месяц. Это официальное объяснение! Чего у них не отнять, так это правдивости в официозе.
Месяц простоя — человек остается ни с чем и без государственной помощи необратимо катится в пропасть. Ну хорошо, не было бы пандемии — и мы бы оставались со своей бедой наедине. Меньше детей, больше долгов, и локальная катастрофа в человеческой жизни если ты заболел, и не можешь выйти на работу. Или, как недавно у блогерши, за которой следит жена — заболел муж. Пришлось брать кредит. Кстати, кредит ушел только на анализы, которые ничего не дали.
Мы все топчемся на краю, и сейчас пандемия, как порыв ветра сдувший в сторону туман надуманных фактов и привычных представлений. И оказалось, что под ним скрыта пропасть нищеты. Пропасть, упав в которую, человек уже никогда не сможет выползти обратно. И эта пропасть медленно пожирает всех нас. Если не нас, то наших детей. И только от нас зависит, сможем ли мы это изменить. Если нет — мы все рухнем в эту пропасть, и так нам и надо.
Некими ужасными последствиями для экономики грозят нам новостные ленты. Последствия эти, по сути сводятся к тому, что до половины людей работает в сфере услуг. Это не обязательно официанты и барберисты, (или, как любят всякие язвящие упоминать, баристы). Они то, в большей степени будут норм. Пострадают в основном водилы и продавцы, которые да, внезапно тоже в сфере услуг.
Нивелировать это можно раздавая деньги. Но, как тут нам намекнули, от этого у нас может треснуть. Поэтому никаких «вертолетных денег». Собственно сам термин — от умозрительного эксперимента, в котором над абстрактным городом, с вертолета, разбрасывают деньги. И уже тогда было ясно, что это не повлияет на инфляцию, и не обесценит денег. Но не углубляясь в экономику — я в ней не очень — если внимательно присмотреться к этому абстрактному городу, и пролонгировать на него например РФ, выяснится, что при 140 000 населения, и 80 000 трудоспособного, те кто делает «капитал» в привычном его понимании — строит дома, дороги, работает на заводах — то их десять тысяч человек во всем городе. Ну, может, тысяч тридцать, если с мигрантами считать. А остальные — нахлебники проклятущие.