Однако еще одно событие затмило собой все вышеперечисленное (по крайней мере, так это представляют западные СМИ) – возвышение Исламского Государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), также известного просто как Исламское Государство (ИГ) или Да’аш (арабский акроним). Эта жестокая сектантская джихадистская группа завладела в 2014 году Мосулом, вторым по величине городом в Ираке, выбив оттуда силы иракской армии. Она получила внимание западных медиа посредством хорошо срежиссированных акций показной жестокости, включая обезглавливание пленных граждан США и Британии, систематические акты насилия по отношению к женщинам, религиозным меньшинствам и мусульманам, принадлежащим к иным течениям. По мере своего продвижения по западному и северному Ираку, бойцы ИГИЛ проводили этнические чистки. Для примера можно привести массовые убийства езидов, заключенных в иракских тюрьмах шиитов и членов племени Албу Нимр[2].
Почему же ИГИЛ обладает такой гипнотической притягательностью? Господствующее мнение сводит деятельность ИГИЛ к специфической «интернет-порнографии насилия «и надеется, что на этом пути оно исчерпает себя и перегорит. Но такая позиция оставляет слишком много вопросов без ответов. Является ли ИГИЛ нео-ваххабистским государством, калькой с эмиратов, построенных предками нынешних Саудитов и их мусульманских союзников? Или, может быть, это банда международных наемников, ведомых болезненно-амбициозным племенным вождем? Политический и военный «цемент», скрепляющий воедино новую «суннитскую элиту «Ирака? Или же международный союз джихадистов? Отражает ли возвышение ИГИЛ углубление раскола между суннитами и шиитами? Что насчет курдов? И какую роль во всей этой истории играет США, государства Персидского залива и Иран?
Данная статья отражает предварительные усилия по поиску ответов на данные вопросы. Оно сконцентрировано на трех главных задачах: во-первых, обрисовать базовую теоретическую конструкцию для анализа ИГИЛ с марксистской точки зрения, затем более подробно изучить специфический иракский контекст, в котором ИГИЛ впервые пустило корни, и затем проанализировать взаимосвязь между поражением Сирийской Революции и консолидации авторитарной власти Нури аль-Малики в Ираке после 2008 года. Фокусирование на Ираке вызвано тем, что ключевую роль именно в этой стране имеет лидерство ИГИЛ. Абу-Бакр аль-Багдади, который возглавляет группу с 2010 года, считается выходцем из Самарры, которая была очагом сектантской гражданской войны в 2006–2007 годах. Некоторое время он содержался под арестом в американской тюрьме Камп Букка в северном Ираке, и вышел на свободу только в 2009 году[3].
Наконец, статья помещает ИГИЛ в контекст кризиса исламистского реформистского движения на момент революционных движений 2011 года. Общий и конкретный анализ непосредственно связаны между собой. Катастрофа, которая поглотила Ирак – следствие сочетания глобальных и региональных процессов, и она же выводит эти процессы на качественно новый уровень. Ослабление гегемонии США, вызванное военным поражением в Ираке, стало началом относительного укрепления позиций региональных сил, таких как Саудовская Аравия и Иран, и запустило фрактальный процесс зарождения и консолидации новых национальных автономий, например курдской[4]. Последует ли само ИГИЛ по тому же пути? Его лидеры бьются об заклад, что они могут основать не просто очередное новое государство, но совершенно новый тип государственности, первый оплот всемирного халифата. Эта позиция вызывает много вопросов, равно как и множество вопросов возникает к стратегии, выбранной США и их союзниками для того, чтобы «решить проблему ИГИЛ «посредством бомбардировок. Только возрождение социальной и политической борьбы, которая объединит бедных и угнетенных всех вероисповеданий, языков и культур, может стать действенной альтернативой и для ИГИЛ, и для западного империализма.
Неолиберализм, сектантство и империализм
Сорокалетний процесс насаждения правящими классами неолиберализма в регионе – важная точка отсчёта, которую надо иметь в виду для плодотворного обсуждения остальных социально-политических явлений. Хотя в одной статье невозможно подробно описать весь процесс развития неолиберализма на Ближнем Востоке, три основных пункта имеют особую важность для представленного тут анализа[5]. Во-первых, неолиберализм не привел к устранению государства из экономики.
4
Появление курдского протогосударственного образования в северных провинциях Ирака было вызвано ослаблением баасистского государства в 1990‑х, но именно неспособность американского оккупационного правительства обеспечить полноценный контроль Багдада над регионом создала предпосылки для его консолидации.
5
См. части 1–2 Alexander and Bassiouny, 2014, для более подробной дискуссии по вопросу развития неолиберализма в Египте, и Achcar, 2013, и Hanieh, 2013, чтобы ознакомиться с региональными перспективами этого процесса.