Когда тетя наконец разрешила ей закончить на сегодня, Анна отложила вышивку в сторону и осторожно начала:
– Тетя…
– Да, Анна. – В голосе тети ей послышалось нетерпение.
Казалось, тетя знала наперед, что Анна собиралась ей сказать.
– Мы… э-э-э… ни разу за все лето не пробовали колдовать. Может быть, настало время для… э-э-э… практических занятий магией? – Анна произнесла все слова отчаянно быстро, желая выговориться прежде, чем более разумная часть мозга заставит ее замолчать.
Тетя медленно закрыла свой ноутбук. В комнате воцарилось молчание. Анна хорошо знала это молчание. Тетя всегда отвечала на ее вопросы подобным молчанием: томительным и неловким, ставящим в тупик и открывающим бездны. Такое молчание означало ее неодобрение, оно было напряженным и красноречивым, как поджатые губы. Такое молчание означало ее гнев, подобный удару молнии без раската грома, – вы знаете, что надвигается гроза, но ее рокот пока еще слишком далекий, слишком глубокий, чтобы его можно было расслышать, хотя, если бы вам только удалось его расслышать, это сделало бы приближающуюся опасность менее пугающей…
– Анна, назови мне третье правило наузников, – потребовала тетя.
– Мы не должны творить заклинаний без крайней на то необходимости.
– И при этом внезапно ты решила, что уметь колдовать – твоя прямая обязанность?
– Нет, я просто…
– Что значит стать наузником?
Анна отлично понимала, к чему клонит тетя. Остался всего год до церемонии Связывания.
– Это значит, что моя магия будет связана внутри меня.
Стежок, другой: из плотных швов, тугих узлов рождается узор.
Анна опустила руку в карман и нащупала свой науз.
– Я просто подумала, что…
Тетя вновь взмахнула руками, и Анна замолчала, не в состоянии больше произнести ни слова. Когда-то тетина магия была связана в ходе данной церемонии. Однако теперь, когда тетя стала старшим наузником, магические способности были ей возвращены, чтобы она могла свободно исполнять свой долг.
– Ты не думаешь, Анна, а чувствуешь. В этом твоя проблема. Ты чувствуешь тягу к магии?
– Нет. – Анна крепче обхватила свой науз.
Тетя поднялась со своего кресла и села на диван рядом с девочкой.
– Твоя мать чувствовала тягу к магии, не так ли? – мягко спросила она.
– Да.
– И к чему эта тяга ее привела?
– К смерти.
– Ее убила магия. – Голос тети был глухим от отчаяния. – Пока ты не стала наузником, магия для тебя – всего лишь шутка, забавный фокус. Но ты ощутишь всю тяжесть этого бремени, как только вступишь в наши ряды.
– Магия для меня не шутка. – Анна покачала головой, сожалея, что вообще затеяла этот разговор.
– Нет? – Тетя откинулась на спинку кресла и вновь открыла свой ноутбук. – Ты просишь о практических занятиях магией… что ж, завтра я тебе их устрою. А сегодня, думаю, нам стоит продолжить проверять, насколько хорошо ты усвоила теорию.
Анна кивнула и вновь взяла вышивку в руки.
– Удушающий узел?
Стежок, другой.
Мотыльки
Удушающий узел: сковывает чужую волю.
На следующий день тетя завалила девочку работой. Анна погрузилась в ее унылое однообразие и помедлила только, когда ей понадобилось поднять рамку с фотографией, чтобы вытереть пыль с каминной полки. Это была единственная фотография ее матери: на ней она была запечатлена вместе с тетей. Обеим девушкам на фото было не больше двадцати лет, ее мама стояла чуть впереди, веселые глаза блестели под озорной челкой из темных волос. Позади нее стояла тетя. Анна всмотрелась в лицо матери, пытаясь ощутить хоть какие-то эмоции. Ничего. У Анны не было ничего, чем она могла бы с ней поделиться.
Девочка осторожно протерла рамку, поставила ее на место и принялась вытирать пыль с других фотографий, на которых были изображены они с тетей. Фотографии разных лет, в разных постановочных позах. Люди замечали, что внешне Анна с тетей очень похожи: у обеих были зеленые глаза и рыжие волосы. Тетя же вечно твердила об их внутреннем сходстве – будто они были сшиты из одного куска ткани, а вот мать Анны была сделана совсем из другой материи. Она была слабой. Грязной. Оскверненной магией.
Анна никак не могла взять в толк, зачем тетя вообще впустила магию в их жизнь, если терпеть ее не могла. В конце концов, они прожили целых шесть нормальных, свободных от магии лет – ну, может, не совсем нормальных, но настолько близких к «нормальности», насколько это было возможно. Когда же Анне исполнилось семь лет, все изменилось. Через несколько дней после дня рождения тетя внезапно отвела ее к врачу.