лунным зеркалом стыл водоем;
ан - ты плачешь в прозренье своем
не об юге - что нет русской вьюги...
Соло вьешь... На терновый венец
так пригоден эстляндский шиповник;
ты - не жрец, не певец-удалец,
не салонный кривляка-сановник;
за полвека поймут, наконец,
ты - поэзии вечный любовник.
Ты - садовник, что розы взрастил,
поливая в бездождье слезами,
ни души не жалея. Ни сил...
Как бы кто ни старался словами
очернить - не достанет чернил...
Только розы цветут перед нами!
24.09.85
* * *
Не раз, бессонницей измучен,
в сердцах я говорил себе,
что как просвет бывает в тучах,
бывают радости в судьбе.
Что все имеет назначенье
цветок и стебель, и зерно;
что жизни бурное теченье
перстом подправить не дано.
Что надо внешне хладнокровней
держаться к вящей славе сонь;
куда достойней перед ровней
явить свой внутренний огонь.
Но сон смыкал надежно вежды
касаньем ласковой руки;
и все тревоги, все надежды
казались утром далеки.
Другие мучили заботы,
манили новые края...
Спроси себя: а все же кто ты
на перепадах бытия?
Из тьмы и света мир твой соткан;
и как бы ни был ты учен,
а дух твой словно в гибкий кокон
на время в тело заключен.
Цени ж игру воображенья,
где все условности тесны;
сумей за миг до пробужденья
единым махом выпить сны.
4.11.84, Фрунзе
КВИТЫ
Борису Слуцкому
Деньги, вроде, идут к деньгам...
Как я радовался малой копейке,
с неба падавшей в мой вигвам
и сулившей большие деньги;
хоть не верил я этой идейке,
потому что всегда оплачены
были давешние труды
и доподлинно обозначены
где, за что - моих мук следы.
Тратил я не столь на еду
(прокормиться у нас несложно);
тратил я на свою беду
все на книги неосторожно.
И не столь писал, как читал,
а потом еще перечитывал;
сам себе - и читальный зал,
и служитель, который учитывал:
вот - не съеденный мной обед,
вот - не купленные ботинки...
Был смешон молодой поэт,
не любили его блондинки.
Но когда приходилось туго,
когда негде было занять,
мог я снять "дорогого друга"
и легко букинистам "загнать".
А потом, кусок пережевывая,
тут же что-то вновь покупал;
вновь крутился душевного жернова
самый главный коленчатый вал.
Я готов повторить за Слуцким,
что читатель я мировой;
что не только семечки лускал,
но работал и головой.
Если стих был неровной выделки
или нитка чужая видна,
не боюсь я придирки и выдирки
цель одна и любовь одна.
Был юнцом и твердил, что - средний,
а сейчас как будто подрос;
пусть примерится мой наследник
и ответит на мой вопрос.
А насчет гонораров - ша!
Поутих и норов, и гонор.
Насчитала бухгалтерша,
словно я - постоянный донор.
Не забыл я детский обет,
и почти забылись обиды...
Заработал себе обед
и сейчас мы с судьбою квиты!
21.09.84
БАЛЛАДА ПОУТРУ
Вновь сегодня утром встану; чай заваривать не стану, растворимым кофейком ободрюсь, покуда мысли в позаоблачные выси не отправились тайком. У стола в одном исподнем, словно ночью новогодней все на свете исполать; простираю молча длани, исполнением желаний, помню, славился Пилат. Думаю, что завтра, в среду, наконец-то я уеду; тем переменю среду; только легче вряд ли станет, быть шутом при балагане нагадали на беду. Странно, прежде был я мучим мнением чужим ползучим, рвался к славе напрямик, пробовал поверх барьеров, зол был на "пенсионеров", а сейчас утих, обвык. Только сердце вдруг забьется чаще, словно остается в глубине осадок лжи; был ты доктор, был редактор, всюду не хватало такта, лез в ученые мужи. В 20 лет болел вопросом: воспарю ль, останусь с носом; есть талантец или нет? Вот и стало больше вдвое; от вопросов нет отбою и ответов тоже нет. Впрочем, я в одном уверен: кем-то жребий мой измерен, взвешен, выверен вполне... Тихо тянется кривая, больше не предпринимая ничего, лег на стерне. Попривыкнешь, так не колко; главное - не бойся волка; он - заведомый шакал; ни двора и ни кола я не жалею; так что лая не дождется "аксакал". Все открыла мне гадалка; вот немножко дочку жалко: слабоват авторитет мой; хожу весь день в халате, то ли дело было "в штате"; впрямь был истинный поэт. А сейчас слагатель строчек; что за должность - переводчик; только нервов перевод; проку ль эдак жизнь иначить: днем уснет, а ночью скачет; лучше бы наоборот. В том врагов винить не буду; каждый льет в свою посуду и дудит в свою дуду; лишь бы по своей охоте, да ведь в моде доброхоты; хошь не хошь, терпи узду. Надо, братец, быть железным, раз не хочешь быть "полезным"; ходу нет уже назад, коли ты ввалился в кузов, выпускник двух разных вузов, да еще вошел в азарт... Что же нужно, бедный рыцарь? Чистить зубы. Чаще бриться и надеяться на фарт; любит фортели фортуна; обошла, когда был юным; примет, если староват. И опять гадалку вспомни, выбор есть в твоей обойме, главное - не промахнись... А когда из дома выйдешь, толчею толпы увидишь, это ли еще не жизнь!
17.01.84
РЯЗАНСКИЙ МОТИВ
Н. Н.
Все-все повторяется, в Лету не канет:
прогулка, походка и девичий локоть...
Ты тоже читаешь любимой на память
весеннего Фета и зимнего Блока.
Ты тоже идешь по вечерней Рязани,
ныряя внезапно тропинкой под горку.
И звезды знакомо мигают глазами,
и тянутся руки к полыни прогорклой.
Летит полушалком рязанское небо,
когда ты подругу закружишь коварно...
Все так же у церкви Бориса и Глеба
растут в беспорядке полынь и татарник.
Все-все повторяется полночью летней;
и ты еще глуп, очарован и молод;
и как угадать, что с зарею рассветной
войдет в твою жизнь повзросления холод...