посеребренное стекло
ответ явило перед нами
и память сном заволокло.
Филипп IV с Марианной
Австрийской отразились там...
Как неожиданно! Как странно!
Как зябко сдвинутым перстам!
Так вот кого ждала инфанта,
принцесса Маргарита... Те,
ее родители, de facto
стоят - незримы - на холсте.
А зритель? Что ж, и он пристрастен,
и он захвачен в эпизод;
хотя сочтет едва ли счастьем
то, что в душе произойдет.
Его другие ждут картины,
другие грани бытия...
А ты, мой друг, вглядись в "Менины",
ведь это - сердца именины,
там отразились ты и я!
27.01.91
ПА-ДЕ-ДЕ
Исполнился рисункам ровно век.
В них все напоминает о беде.
Анри-Мария де Тулуз-Лотрек.
Кружит пера шального па-де-де.
Как нужно жизнь любить и знать Париж!
Как больно немощь чувствовать свою,
когда святой отвагою горишь
и карандаш подобен соловью.
Фиоритура чистого листа,
скрип грифеля достиг семи колен...
Когда душа художника чиста,
берется ею зритель в вечный плен.
Звучи, искусства солнечный гобой!
Верши, перо, свой бесконечный бег...
Пусть Гуинплен смеется над судьбой
И крепко на ногах стоит Лотрек.
4.02.91
ГЕНРИ МУР. ВЕРНИСАЖ
Для Мура не модель - амуры.
Он погружен в палеолит.
Передают его скульптуры
казарменно-пещерный быт.
Жест равен для него поступку,
и даже немота - пароль.
Здесь кто-то третий курит трубку
и выдувает нам гиньоль.
Пропущенный сквозь мясорубку
Роден, а может быть, Майоль.
Но как близки духовно пары!
Как нежен камень мощных плеч!
Его божественные лары
нам обещают много встреч.
Мир отражен зеркально в Риме;
и римлянин осколком Мур.
ХХ век сегодня зримей
из генримурских амбразур.
15.09.91
ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ
Один изобразил капусту в кадке,
другой нарисовал безлюдный мыс...
Как древний сфинкс - бессмертные загадки,
"квадрат" Малевича нам загадал свой смысл.
Он черен, как черны сплошные четки,
как небо ночью без луны и звезд;
и чуток звонкой четкостью чечетки;
и сложен тем, что с виду слишком прост.
А, может, здесь скрывалось предсказанье,
что ждет в итоге красную звезду;
что радость переходит в наказанье
и вдохновенье гасится в чаду.
Пусть впереди воронка вечной ночи,
рассвет минувший мне милей стократ.
Среди еще несбывшихся пророчеств
я числю белый девственный квадрат.
Когда струится кровь, то дело - прочно,
но как шагать, по наледи скользя?
Меня Раушенберг простит заочно
ответственней Малевича стезя.
Соседям остается фикус в кадке,
а фокус в том, чтоб открывалась высь.
Как древний сфинкс - бессмертные загадки,
"квадрат" Малевича нам загадал свой смысл.
1.12.91
ЗРАЧКИ СОЛНЦА
Редко листаю альбомы Редько.
Забытый художник забытого ОСТа.
Черная кость и белая кость
искусства давным-давно по правилам ГОСТа
разделены; и читатель - гость
и, как художник, - большая редкость.
Воображению брошу кость
и попрошу молока за вредность.
Двадцать лет от начала века
или двадцать - до его конца,
не все ли равно: везде человека
гонят из дворца до тернового венца.
От нэпа без всякой помощи ЛЭПа
доходит энергия человеческих масс.
Искусство всегда немного нелепо,
гораздо важней - сообщения ТАСС.
И все-таки, несмотря на дождик,
платком протираю свои очки
и тоже готов, как забытый художник,
заглянуть далекому солнцу в зрачки.
19.05.94
СЛУЧЕВСКИЙ
В электричке, летящей в Загорск,
я раскрыл припасенную книжку;
и увлекся виденьями мозг,
хоть постукивал поезд с одышкой.
И уже заоконный пейзаж
перестал отвлекать мои взоры;
пересел я в другой экипаж,
пересек временные просторы.
Я Случевского перечитал;
обнаружил нежданное сходство
и родство - наших душ идеал,
опечаленный темой сиротства.
Веком старше, неназванный брат,
был он так же строптив и раздвоен,
видел ад. Ненавидел разврат,
но не воин был, также не воин.
Лишь с бумагою наедине
он бывал иногда откровенен
и вещал о всемирной вине,
и душою вставал на колени.
Бился лбом, подымался - угрюм,
правде вновь отдавался всецело;
хоть шаманил порой наобум,
но стремился найти панацею.
Верил он в воскресенье души,
верил истово в жизнь после смерти...
А стихи его впрямь хороши.
Почитайте и сами проверьте.
3.10.81
ОБЩИЙ АДРЕСАТ
Памяти К. Левина
Поэт Владимир Соколов
читал стихи самозабвенно.
В них были ревность и любовь,
и постоянство, и измена.
Я думал: он свои стихи
читает - давние... Как странно!
Но почему слова сухи
и много лишнего старанья?
Он дал мне общую тетрадь,
где были собраны заметки
про alma mater; повторять
не буду; замечанья едки...
Но был абзац - как Песней Песнь,
почти любовное признанье...
И вздрогнул я: неужто есть
магическое волхвованье?
Я тоже адресата знал;
он мне втолковывал дотошно,
что стих бывает темен, вял
и дрябл, словно весной картошка.
Так значит, слово не мертво,
когда его хранят живые;
и песенным пропето ртом
оно гуляет по России.
Домой вернувшись, я нашел
означенную переписку.
Мечтаний прежних ореол
вдруг вспыхнул весело и близко.
Мне было 18 лет...
Как восхитительно! Как грустно!
Ах, пусть потом другой поэт,