8 - 28 сентября
1994
О ЧЕМ ВЗДЫХАЮ
ПОСЛЕ ДНЯ РОЖДЕНИЯ
Это будет минут через 5
я свою шальную строфу
по следам шелковистым Ду Фу
отпущу погулять.
Хорошо на вечерней заре
плыть по озеру в полной тиши
и смотреть, как в живом серебре
отражаются камыши.
Позже выйдет на небо луна
и поникнет без солнца трава;
распадается наша страна,
но природа - жива.
И текут наши воды, и вновь
птицы бодро кричат поутру...
Я росу, словно слезы, утру,
вновь со мною - любовь.
И со мною - семья. Ду Фу
так мечтал у Оленьих ворот
поселиться с семьей... В Уфу
рвется так хоть один обормот?!
Рвется в Пермь, в Екатеринбург,
в Петербург? Все спешат в Нью-Йорк.
Вся Россия - огромный торг
и банкир нужней чем хирург.
Как распластано тело страны!
Мне сквозь сон говорит жена:
"Только пусть не будет войны..."
А кругом полыхает война.
Сербы снова бьют мусульман.
Осетин теснят ингуши.
Льется кровь грузин и армян.
А меня влечет в камыши.
Я хочу забыться. На ключ
память я хочу запереть.
И оставшейся жизни треть
уберечь от свинцовых туч.
Я нефритовый перстень кручу.
Отойду от служебных дел.
Верить солнечному лучу
мой удел.
Пусть отступит глухая ночь,
пусть в стакане вино на дне,
пусть мой бисер нанижет дочь
на своем полотне.
Я - лентяй и бездельник. Да.
Сознаю свой немалый грех.
Но светила и мне звезда,
и имел я порой успех.
Овощами снабжал семью.
Книги умные приносил...
Жаль, что недоставало сил
круто жизнь изменить свою.
Не был я приглашен в дворец.
Невостребован мой доклад.
Наконец,
я мечтами лишь и богат.
Так устроен - кого винить...
Против истины не моги
возражать. Но свои долги
я привык исправно платить.
И сегодня мой скромный дом
полон бронзы и серебра.
Все я нажил своим трудом
и не надо другого добра.
Хватит ныть, кляня и виня
свой удел. Одно по нутру:
книги переживут меня,
в книгах я вовек не умру.
Час, наверно, уже прошел.
18 сгрудилось строф.
От обилия катастроф
бисер сыпался, рвался шелк.
Под напором апрельских ветров
стаял снег, асфальт обнажив.
Я - жив.
Прочен кров.
До свиданья, Ду Фу. Мольба
или боль:
завтра пусть отправит судьба
по следам Ли Бо.
И собака моя, и кот
побегут за мной.
А быть может, наоборот,
жизнь подбросит сюжет иной.
20 апреля
СКОРЛУПКА
Сколько осталось на донце огня,
верная трубка?
Жизнь перемалывает меня,
как мясорубка.
Стрелки минутные скоро бегут
и часовые...
Парки бессонные нить стерегут,
как часовые.
Соткан из марева яви и снов
зыблется воздух.
Стар бесконечно и сказочно нов
мир недосоздан.
Мир неосознан в своей лепоте,
теплится, светел.
Что апеллировать к слепоте?
Взвеется пепел.
Зоркостью дарит людей Апеллес,
сном геометра.
Снова причесан разбуженный лес
нежностью ветра.
Где я? Кому я? Чужая заря
красит ланиты.
Главное, чтобы погибнуть не зря,
с временем квиты.
Жизнь перемалывает меня,
как мясорубка.
Нежная жалость спасет, как броня.
Жалость-скорлупка.
Жалость к ночному живому огню,
хрупкому слову.
Я никогда никого не виню.
Выдюжу снова.
17 мая
ЛУБОК
У памятника Пушкину гуляет много фей, и кормят здесь старушки народных голубей. Как будто купол шапито, здесь небо над Москвой. Гоняет ветер крошки по граниту день-деньской. Ах, мне совсем не хочется ждать Страшного Суда. Весна, весна-наводчица направила сюда. Я тоже брошу горсточку голубке с голубком и побегу подросточком с намаранным лубком.
17 мая
* * *
Мне казалось, что понимаю
этой жизни хотя бы азы;
присягаю апрелю и маю,
языку весенней грозы.
А на деле вышла промашка,
ослепил меня курослеп,
неожиданно стало тяжко
заработать даже на хлеб.
Недоступными стали книги,
оголяется отчий дом.
Только фиги, сплошные фиги
да свиные рыла кругом.
Суетятся они, торгуют,
честь и родину продают.
Не хочу я судьбу такую,
мне не нужен такой уют.
Остается одно и то же:
по течению плыть и плыть
и своею небритой рожей
горький воздух базара пить.
26 июня
МОНОЛОГ
Елене
Блещет сумрак шубкой лисьей.
Вечер грустно-бестолков.
По канве рассыпан бисер,
словно стук твоих шагов.
Я его на нити нижу,
подбираю в тон и в цвет.
Дожидаться ненавижу,
а тебя все нет и нет.
По каким-таким причинам
звучно капает вода.
Как положено мужчинам,
ты отсутствуешь всегда.
Слышу шорох, стуки, звуки,
голос близкий и родной.
Я исколотые руки
охлажу ночной водой.
А зажгутся утром выси,
покраснеют облака,
и донижет мелкий бисер
огрубевшая рука.
20 июля
AMORES
Я верю чувству своему,
пусть с разумом он в битве.
Любовь предшествует всему:
и жертве, и молитве.
Пусть даже часто не права,
любовь права по сути;
и это вовсе не слова,