Уже более года томился Андрес в темнице, горе подточило его силы, его крепкое и сильное тело стало слабым и безжизненным. Страшный день, когда страдания заставили его признаться в преступлении, которого он не совершал, наступил. Его привели в камеру пыток, где лежали ужасные, придуманные с особой жестокостью инструменты, и подручные палача готовились истязать несчастного. Андреса в очередной раз призвали сознаться; он снова уверял в своей невиновности и повторял все подробности своего знакомства с Деннером теми же словами, что и на первом допросе. Подручные палача связали его и приступили к своей чудовищной работе, выкручивая ему члены и загоняя иглы в распятую плоть. Андрес не мог более выносить эти мучения: терзаемый невыносимой болью и не желая ничего более, кроме смерти, он признался во всем, что от него требовали, и потерял сознание. Его втащили обратно в камеру, подкрепили вином, и он погрузился в ирреальное состояние — нечто среднее между бодрствованием и сном. И почудилось ему, будто обрушились тюремные стены, их камни с грохотом низверглись па пол камеры, и в образовавшемся проеме, окруженная кровавым отблеском выступила фигура человека, который, хотя и имел черты Деннера, все же не был им. Более горячо сверкали глаза, более черными были сбившиеся на лбу волосы и глубже опускались мрачные брови в глубокие складки, обрамлявшие криво изогнутый ястребиный нос. Ужасным и странным образом лицо это сморщилось и смялось, а одежды были диковинными и незнакомыми, — таких он на Деннере никогда не видел. Огненно-красный, богато отороченный золотом широкий плащ крупными складками спадал с его плеч, широкая с низко опущенными полями и красным пером испанская шляпа наискось сидела на голове, на боку висела длинная шпага, а под левой рукой призрак держал маленький ларец. Эта демоническая фигура приблизилась к Андресу и промолвила глухим голосом: «Ну, товарищ мой, понравились ли тебе пытки? Всем этим ты обязан своему собственному упрямству: если бы ты признал, что являешься членом банды, то давно был бы уже спасен. Но если пообещаешь ты полностью мне подчиниться, отдаться моей власти, если заставишь себя отпить этого снадобья, что сварено из крови твоего дитяти, ты сразу же избавишься от всех мучений. Ты опять станешь здоровым и сильным, и о дальнейшем я тоже позабочусь». Потрясенный и обессиливший Андрес не мог вымолвить ни слова; он видел, как кровь его ребенка играет красными огоньками в зловещей колбе; он стал неистово молиться Богу и святым, умоляя спасти его от объятий сатаны, который преследует его, и пусть уж он лучше умрет поскорее позорной смертью, если за это ему будет даровано вечное блаженство и спасение. Демонический призрак лишь рассмеялся, — смех этот отозвался гулким эхом в мрачной камере, — и растворился в густых испарениях…
Андрес очнулся от глубокого оцепенения и попытался приподняться с лежанки. Что же он почувствовал, когда увидел, что солома, лежащая у него под головой, зашевелилась и сдвинулась в сторону? Оказалось, что один из камней в полу вынут, и Андрес услышал, как кто-то несколько раз тихо произнес его имя. Он узнал голос Деннера и простонал:
— Что ты хочешь от меня?! Оставь меня в покое, у меня не может быть с тобой никаких дел!
— Андрес, — отозвался Деннер, — я проник через множество сводов, чтобы спасти тебя от казни, как спасут меня. Ради твоей жены, с которой я связан непостижимыми для тебя узами, я помогу тебе. Вот, возьми напильник и пилу, освободись ночью от цепей и перепили замок на двери камеры. Внешняя дверь с левой стороны коридора будет открыта, а снаружи ты увидишь одного из нас, и он поведет тебя дальше.