Игнат, его милая родина (CИ)

-- Потом, после таких проделок отправлялись на берег, как пираты посещали подвальчик, заведение для моряков? -- воображение Ульяновича рисовало кортики, погоны, ордена, цыган с песнями. Так и не иначе он представлял развлечения бывалых моряков на берегу.

-- Он был трудяга. У него всегда были рабочие будни, в дни моих увольнений с ним ходили к хозяйственным пирсам, по севастопольскому рейду в бухты к кораблям. Иногда, для разнообразия, чтобы я не забыл азы рулевого, ставил меня у штурвала, а потом, показывая на след за кормой, смеялся и говорил: "Ты идёшь, как пишешь".

Ёлкин думал: "Что бы это значило?" Не найдя ответа, спросил:

-- Это хорошо?

-- Зигзаги всегда плохо, -- вспоминая разговор, улыбаясь, добавил словами брата: -- Море всегда рисует характеры. У одних твёрдый, волевой, у других пока только школярский.

-- А у меня? -- спрашивал я.

-- Пока никакой, -- смеялся брат.

Ульянович был удивлён:

-- Чтобы выдержать такую нагрузку, нужна подготовка, постоянные тренировки. Где он брал на них силу и время?

-- Сама работа была постоянной тренировкой. Поэтому призовые места его не обходили, однажды я выступал за его корабль -- первое место.

-- Какой вид? -- спросил Ёлкин.

-- Шлюпочные гонки, мы выступали без тренировки, командной подготовки, -- ответил Игнат.

-- Это традиция. А ещё что? -- спросил Ёлкин, не ожидал услышать что-то ещё от постоянно занятых работой людей.

-- Бой на штыках, второе место по Севастополю, -- вспоминал Игнат схватки с профессионалами.

-- А почему не первое? -- шутил Ёлкин, потому что в такую удачу верить всё равно, что в сказку.

-- Мой непосредственный командир очень просил проиграть ему поединок.

-- Такое и у вас бывает?

-- Такими у нас бывают только экземпляры, -- жестко заметил Игнат. Морские традиции исключали подлость и сделки с собственной совестью.

-- Братом тебе можно гордиться, -- проговорил Ульянович.

-- Когда мне идти дальше становится трудно и для этого нужна помощь, хотя бы отдых я вспоминаю его поступки. Они для меня яркие, все в солнце. Сразу становится легче идти, откуда-то появляется физическая сила, которая принимает на себя мои проблемы, -- восхищался Игнат братом.

-- Он женат? Если нет, такому человеку подругу мы всегда найдём.

-- О себе его жена всегда говорила гордо, себя считала частицей мужа: "Мы капитаны!" -- перед глазами образ жены брата, её гордая улыбка, задорные улыбающиеся глаза. После таких её слов трудно было не поверить, что это не она прокладывала путь кораблям.

-- А у меня за кормой ровная дорога! Не то что у некоторых на воде, а если и качает, то ради удовольствия, -- засмеялся Ёлкин.

-- Рискнём на Полуозерье? -- под его хорошее настроение ещё раз предложил Игнат.

-- Ты что, большой воды не видел?

-- Видел, поэтому и тянет. Перед глазами часто появляются барашки океана, плеск волн, стихия, уходящая за горизонт.

-- Романтика.

-- Кто видел море, корабли не на конфетном фантике, тому не до романтики, -- в долгу Игнат не остался.

-- Значит, море зовёт, -- решил Ёлкин.

-- Ассоциации из памяти -- уходящая за горизонт ширь Тихого океана, крупица Южной Америки.

-- Далеко занесло, там великий океан уже с обратной стороны земли, -- Ёлкина заинтересовала одиссея Игната. -- Это где?

-- Случай забросил в Антофагасту, порт на берегу Тихого океана, -- пояснил Игнат.

Ульянович старался представить, что мог делать в далёкой стране чужестранец. Путешествие казалось абсурдным. Невольно спросил:

-- Как там оказался?

-- По служебным делам были проездом с товарищем, -- Игнат вспомнил порт со специфическим запахом, присущим только побережью близких к экватору широт. Добавил:

-- То время вижу хорошо. Небольшая бухта. Вытянутый в океан пирс. Синь воды и неба сливалась у горизонта. Солнце в зените старалось пробить верхний слой воды, в котором волнами перекатывались, плескались принесённые с приливом водоросли, медузы. Над ними в поисках добычи кружились чайки, альбатросы. Запах моря с непривычки противен, но потом без него жизни не представляешь. Стоящие у причала баркасы лениво покачивались на волнах в ожидании выгрузки. Тут же, у причала, на ящиках стояли весы -- шла торговля рыбой.

Знойный климат тех широт рисовал в воображении Ульяновича своеобразный характер людей. Предположил:

-- Бойкая торговля.

Игнату представился случай разочаровать приятеля.

-- Городок у порта был небольшой, поэтому торговля шла размеренно, без эмоциональных всплесков, -- проговорил Игнат.

-- Значит, рыбу брали постоянные покупатели, -- подметил Ёлкин.

-- Да, короткие фразы, отметки в тетради говорили о том, что часть товара отпускалась в долг.

-- Почти как у нас. Всё это напоминает наши места, в которых размещаются или куда прибывают на время промысла рыболовецкие хозяйства или бригады. Около возвратившихся с уловом рыбаков тоже ходят покупатели, любители свежей рыбы, -- напомнил Ульянович.

Игнат помнил причудливую красоту порта Антофагасты. Сравнивая, заметил:

-- Только у нас берега тонут в зелени, дают приют и пищу водоплавающим обитателям и людям, а у Антофагасты повсюду лишённый растительности серый цвет скал. Он предупреждал каждого об опасности, напоминал, что сюда часто прилетают шквалистые ветры, штормы обрушивают на берег безжалостные волны, лишая его жизни. К сожалению, это наблюдается и в прямом и переносном смысле.

-- Серый цвет породы, торчащих из моря скал, рифов напоминает мне старый быт индейских племён, -- воображение Ёлкина сразу нарисовало события истории на побережье: -- В старину на скалах жители передавали послания, писали потомкам легенды, оставляли свои знания.

Игнат помнил свои ощущения на тот момент, кратко пояснил:

-- Мне казалось, что из воды вышли в закрытых шлемах рыцари-призраки, увидели залитый солнцем простор и замерли.

Ульяновича случай, выпавший на долю товарища, удивил, для подтверждения его слов спросил:

-- Осмотрел чудо?

-- "Можно пройти к скалам?" -- спросил я разрешения у переводчицы. Хотел потрогать скалу руками, убедиться, что это обычная, без секретов земля, скалистая порода.

-- Переводчица, молча, отрицательно мотнула головой, -- вспоминал Игнат давний разговор.

-- Ей-то что за дело? -- удивился Ульянович.

-- Потом пояснила: "Если бы у нас было время, я бы показала вам Антофагасту.

Древнее поселение, город с интересной морской историей", -- Игнат повторил слова переводчицы. -- В Антофагасте при катастрофах на вершинах скал зажигались сигнальные костры. Переводчица вкратце рассказала историю чужого присутствия. Флибустьерам открытый с океана берег нравился. Всегда при появлении на горизонте военных кораблей, не принимая сражения, они спокойно уходили в открытое море Её рассказы можно вспоминать днями, и говорить о них всегда будет интересно, -- как награду вспоминал Игнат своё пребывание на удивительной земле, подарившей ему сказочные видения. Старался в красках диалога передать непродолжительное посещение морского порта:

-- Она подошла к ларьку, купила и подарила нам сувениры, -- вспоминал Игнат полученные красочные вымпелы. Его и по сей день изумляет, как в нескольких мазках по холсту художник воплотил суть города, открытого ураганным ветрам штормового океана.

-- "Вам нравятся эти места?" -- спросил я переводчицу.

-- "Они мне напоминают Испанию, -- говорила, а сама внимательно смотрела на дорогу, сказала. -- За нами уже вышел автомобиль, с минуты на минуту будет здесь".

Этим объяснила и причину отказа.

-- И куда вас должны были доставить? -- поинтересовался Ёлкин. Вопрос для него был дежурным, чтобы скоротать время поездки.