Однако если Розалия и успокоилась, то Мишель продолжила горевать уже не о себе, а о судьбе своей дражайшей тётушки, которая, невзирая на невзгоды, заботилась о девочке всё это время, молилась за её путь и ждала, и верила, что она вернётся домой к женщине, перебиравшей седые пряди волос в волнениях. И словно бы вся горечь ушла, не попрощавшись. И словно бы барышня вновь преисполнилась силами и поняла, кем хочет стать для ребят.
«Однажды ты непременно отыщешь свой способ решения проблем, на который не способны мы с Раяном» – теплом ласкала она нотацию Фрина.
– С чего же ты взяла, что я уйду, тётушка? – мокрая от слёз, озарила улыбка лицо девочки, – Я перееду вместе с тобой!
С этими словами, дождавшись пока Розалия утихнет вновь и договорившись с ней о скорой встрече, Мишель устремилась в храмовую залу к неуёмным мальчикам, преисполненная радостью от найденного пути. И теперь уже она спасла их от несчастья быть погребёнными под грудой обломков под завывание хилого свода, удерживая ребят своими девичьими руками над пропастью.
– Я решила, что пока не отправлюсь с вами в путешествие, – известила она детей.
Вытащив их, разбитых судьбой, на поверхность, непринуждённой улыбкой Мишель озарила мальчиков нежным светом, да так, что те и сами нет-нет, вяло заулыбались, отпустив трудности на время.
Девочка ещё не знала, что случилось с Томасом. Позже она горько плакала, скорбя об утрате, теша себя словами Раяна, который пообещал вернуть брата во что бы то ни стало. А сейчас леди, вместе с друзьями минуя обвал, поднималась в город, поддерживая Фрина, когда внезапно принц остановил ее на полпути.
– У меня ещё осталось одно незаконченное дело, – серьёзно произнёс он, – Я вас позже догоню.
Но прежде чем Мишель успела подумать, насколько изменился пламенный мальчик с начала их приключения, он уже исчез за поворотом, оставив девочку недоумевать о случившемся на пару с потерявшим сознание Фрином.
⪦ 1 ⪧
Всего мгновение назад в храмовой зале стоял необычайный грохот. Своды разваливались, сыпля камнями, а магма бурлила так, что, казалось, ядовитая она вот-вот выйдет из берегов, заполонив Дерроут сквозь подземные проходы. Однако худшего не произошло. Обломки храмовой залы улеглись каждый на своё место. И в зале наступила тишина, редко прерываемая трепетом породы.
– Ты здесь, Раян? – донесся голос до иде, рыщущего среди руин, – Подойди.
Не сомневаясь, мальчик последовал воле голоса. Спустя несколько секунд он отыскал его хозяина – своего отца, от усталости прилегшего на камень.
Без горечи во взгляде, на короля невозможно было смотреть. Сожжённый магмой, его покров никак не возвращался на место, обнажая иссушенное тело. Кайонаодх не мог и двинуться, вяло шевеля губами в поисках слов для сына. Ведь глаза властителя практически ослепли.
– Ты как… выкарабкаешься? – проронил юноша, минуя законы приличия.
– Интересуешься? – усмехнулся мужчина, – Необычно для тебя.
– Даже Томас, которому не было дела до страны, поступившись собой ради меня, в какой-то мере защитил и её, – сердито свёл брови Раян, – Как и мой брат, я не хочу, чтобы наша страна развалилась. Но, к сожалению, я…
– …Знаешь почему черные мечи имеют такой цвет? – внезапно сменил тему Кайон, – Потому что чужой элементаль, ставший мечом, несет смуту… И только родной таит в себе силу, способную ее затмить. Таково поверье.
Что есть мочи на последнем слове король бросил взгляд на далёкую стену бывшей залы, в которой, по самую гарду, до сих пор ютился белоснежный меч – тот самый, которым Кайонаодх наводил животворящий ужас на своих врагов, дробя им кости ныне сжитых со свету идельха.
– Принеси его, – скомандовал правитель, и Раян послушался, уже через миг возвратив меч своему владельцу, – Нет, теперь он твой, – открестился от орудия отец, – Могила изначально была пустой… Он – элементаль твоей матери. Вопреки мне, Эилин хотела защищать сына до самого конца, но только теперь я позволю ей сделать это.
Руки мальчика, державшие меч, дрогнули. Он не ведал, как реагировать на произнесённую отцом правду о матери. Ведь принц понимал, что элементаль – всего лишь отголосок Эилин, что её душа более никак не связана с ним. Однако что-то не позволяло юнцу глянуть в своё отражение на идеально белом лезвии меча. Словно Раян боялся ошибиться. И всё же, переборов сомнения, он глянул.
«…Ничего» – одновременно разочаровался и обрадовался принц. Возможно, то поверье зиждилось на вымысле. Как бы то ни было, при одном виде белого меча Раяна окутывало тепло.