Итак, рассмотрев основные характеристики новой религиозности - "нетрадиционность" и "новизну"[202], мы можем дать свое определение этого феномена. Новая религиозность - это качественно новый (т.е., радикально отличающийся от исторически сложившихся, традиционных для данного общества религий) тип религиозности, характерный для современного этапа развития культуры.
Мы полагаем, что наше определение обобщает большинство известных исследовательских подходов[203] к феномену новой религиозности, вполне адекватно отражает ее основные признаки и указывает на взаимосвязь изучаемого феномена с современной культурой в целом. Главный признак новой религиозности, в нашем понимании - это ее "качественная новизна", подразумевающая как существование этого феномена на современном этапе развития культуры и общества, так и его радикальное отличие от традиционных для этого общества религий. При этом "современный этап" может трактоваться весьма широко - как хронологически, так и парадигматически[204]. Впрочем, мы предпочитаем относить появление новой религиозности в ее явной форме к последней трети ХХ - началу ХХI вв., а сам этот период рассматривать в ракурсе синтетической циклически-эволюционной модели (о чем уже говорилось ранее). Степень "нетрадиционности", т.е. "радикальное отличие от исторически сложившихся религий" также допускает различные толкования. Мы считаем, что "нетрадиционность" должна проявляться в явном виде на всех или, по крайней мере, на многих уровнях картины мира новой религиозности - т.е., прослеживаться в основополагающих идеях, ценностях, мировоззренческих категориях, а также в практической деятельности (включая культовую практику, логически следующую из объекта поклонения). При этом, конечно, надо достаточно хорошо себе представлять, в чем заключается "традиционность", каковы основные особенности ее картины мира. Наконец, в нашем определении предполагается связь феномена новой религиозности с породившей его современной культурой. Это очень важно, поскольку феномен религиозности в нашем понимании выходит за пределы культурной подсистемы "религия". Таким образом, влияние на него нерелигиозных культурных феноменов (в частности, относящихся к подсистеме "искусство") также может быть весьма значительным.
Что же можно отнести к феномену новой религиозности? В него могут входить как религиозные (в узком смысле, т.е. институциональные) направления, так и направления неинституциональной религиозности, в том числе те, которые обычно не причисляют к религиозным (но в нашем понимании они религиозны, поскольку дают систему ориентации и объекты поклонения). Последнюю группу направлений часто относят к "квазирелигиозности". Считается, что она отличается от собственно религиозности "…объектом поклонения: если религиозным формам сознания присуща вера в сверхъестественное существо, то квазирелигиозность, хотя и характеризуется теми же особенностями, что и религиозность, предполагает веру в естественные события, в личности (культ личности, например), а также процессы и создание на основе подобной веры определенных социальных мифомоделей, как правило, находящих отражение и поддержку в массовом сознании. Элементы квазирелигиозности присущи многим новым религиозным течениям, вневероисповедной мистике в современной России"[205].
Нам это определение представляется не вполне удовлетворительным, поскольку исходное утверждение о том, что "религиозным формам сознания присуща вера в сверхъестественное существо" не выдерживает критики. Вновь обратимся к работе Е.А. Торчинова "Религии мира: опыт запредельного", в которой он более чем подробно разбирает эту проблему. "Во-первых, слово "сверхъестественное" употреблено здесь вполне внерефлективно и само нуждается в разъяснениях и определении. Во-вторых, возникает вопрос, возможны ли некие нерелигиозные формы духовной культуры, которые также предполагают веру в сверхъестественное. И наконец, в-третьих, следует посмотреть, действительно ли все учения, квалифицируемые обычно без тени сомнения как религии, предполагают эту веру в сверхъестественное"[206]. Автор показывает, что такая вера характерна лишь для некоторых форм религиозности (прежде всего, библейского монотеизма), большинство же других ее форм веры в сверхъестественное не знают. С другой стороны, такая вера существует, например, во многих направлениях нерелигиозной философии. "Таким образом, можно констатировать, что ни само понятие сверхъестественного не является адекватным для характеристики религии, ни наличие веры в сверхъестественное не является достаточным критерием для отнесения того или иного феномена духовной жизни к религии"[207]. Но даже если не обращать внимание на "веру в сверхъестественное", можно заметить, что само определение внутренне противоречиво. Выражение "элементы квазирелигиозности присущи многим новым религиозным течениям" подразумевает, что "квазирелигиозность" (по крайней мере, некоторые ее элементы) вполне совместима с "собственно религиозностью" (к проявлениям которой относятся и новые религиозные течения). Мы полагаем, что разграничение собственно религиозности и квазирелигиозности является произвольным, основанным на узком и упрощенном представлении о религиозности, а потому нетерминологичным и непродуктивным.
202
В очередной раз подчеркнем, что религиозность в нашем понимании - это более широкий феномен, чем институциональные религии.
203
Из имеющихся же определений феномена новой религиозности наиболее близки к нашему "новая нетрадиционная религиозность" (Е.Г. Балагушкин) и "религии Нового века" (Л.И. Григорьева).
205
Элбакян Е.С. Квазирелигиозность // Религии народов современной России: Словарь. - 2-е изд., испр. и доп. М., 2002. С. 170.
206
Торчинов Е.А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. - 2-е изд., испр. СПб., 2000. С. 15-16.
207
Торчинов Е.А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. - 2-е изд., испр. СПб., 2000. С. 18.