- Пока, Иголка, - донеслось мне вслед, и я не удержалась, чтобы взглянуть в последний раз на глаза-льдинки.
- Меня зовут Василиса. Прощай, Максим.
И чуть ли не вывалилась на улицу в своей спешке.
Машина стояла на месте, так что быстро зашагала, стараясь действительно не взлететь от порывов ветра. До магазина было метра четыре, туда и направилась.
Оглянулась назад уже только в помещении, успевая заметить, как тронулся в путь автомобиль Бреймана.
Ну вот и всё! Понедельник день тяжёлый, а завтра всё будет хорошо! На этой позитивной ноте я купила продуктов домой и уже тяжелее на пару килограмм поскакала домой.
Отец, как обычно, торчал в мастерской, а брат возился на кухне.
- Боже, Иголка! – воскликнул недовольно он, как только я появилась на пороге дома.
Меня будто током дёрнуло от его обращения. Придётся, наверное, сменить домашнее прозвище.
- Вань, а почему именно Иголка? Ну к примеру, не нитка? – стараясь говорить нейтральным голосом, начала я.
- Ого, сестра! А чего это такие глубокомысленные размышления вместо порции криков?
Посмотрела на него традиционным взглядом «ты-придурок» и поставила пакет из магазина на кухонный стол.
- А слабо просто ответить?
- Ой, Вась, не надо меня только разводить, - снисходительно ответил брат, возвращаясь к помешиванию, плова, судя по запаху.
- Так почему? – упрямо канючила я, выкладывая на свои места продукты.
- Да ты же худая, почти плоская, да и колешься вечно. Мы с отцом у тебя вместо игольницы.
Фыркнула и толкнула в плечо, чтобы подвинулся и не мешал мыть руки и заодно фрукты.
- Ага, хоть зафыркайся! Бедный мужик, который решит на тебе жениться.
- Ой, а сам-то золото! Самоварное! Весишь тонну и вечно от тебя мазутом воняет.
- Васька, не завидуй! – громко заржал этот поскудник.
Иногда мне казалось, что его или меня в роддоме подменили – уж больно мы разные во всём.
Иван у нас высокий и рослый парень, как говорят «косая сажень в плечах», а его почти сто килограмм – это мышцы. Красивый, с тёмным ёршиком волос и отменным юмором, он даже в рабочем комбезе с пятнами масла и тосола поражал практически каждую особу женского пола от пятнадцати и до бесконечности.
Прихватив себе яблоко, отошла от родственника и села на небольшой угловой диван. Да только сегодня все кругом желают моего общения.
- Иголка, ну ты чего? Хмурая совсем? – в вопросе зазвучали нотки тревоги, и Ваня, закидывая полотенце через плечо, сел рядом. – Может, кто обидел?!
Мы с братом могли ругаться до усрачки, но при малейшей опасности из вне кидались на защиту друг друга.
Ага! Обидели! Поцеловали, покормили, пальто накинули, домой отвезли, а я «прощай». Саму себя и обидела.
Выдохнула и привалилась такой тяжёлой головой к его голому плечу.
- Вань, да нормально всё! Затупила сегодня, да и погодка …
- Да, пиздец просто, - перебивая меня, продолжил брат. – Отец за тебя уже волноваться начал, хотел ехать встречать.
- Глупости. Чего это? Я маленькая девочка что ли?! – тут же возмутилась моя личность.
- Взрослая, но маленькая.
- Ну и ладно! А ты вон большой, а вечно полуголый ходишь по дому, словно младенец.
На Ваньке сейчас одни домашние шорты до середины бедра и были.
- Я просто горячий, Иголка! А ты у нас сосулька и мисс снежинка, - и ущипнул за бок.
- Ай!
- Вот одни кости! Садись, буду тебя откармливать пловом.
- Да иди ты…уже откормили тут… хватит! – и, махнув свободной от яблока рукой в сторону удивлённой физиономии брата, пошла к себе наверх.
Лучшее лекарство от любой хандры – это сон и занятие любимым делом.
Сначала немного потренировалась, так как через два дня отчётное занятие на стрип-пластике, а мне надо нагонять остальных девочек из-за пропусков. После же расслабляющий тёплый душ и сон до пяти утра.
Да только проснулась я на час с хвостиком раньше звонка будильника. Такое приснилось!
Мне как-то пару раз виделись эротические сны, но так ярко никогда, что в первые пару секунд после пробуждения я всё ещё находилась во власти тех ощущений.
Горячие мужские руки и тело вокруг меня совсем обнаженной. Его губы ласкают, практически терзают мою грудь, срывая с моих губ тихие стоны. Одной рукой он опирается на кровать, чтобы не раздавить меня, а второй отводит моё колено в сторону и теперь ласкает меня между ног. Мне жарко, во рту пересохло от пожара в моём теле, я хватаюсь за сильные широкие плечи и прижимаю ближе к себе большое тело, как только могу. И, когда я чувствую, что сейчас его член в меня войдёт, даря райское освобождение, он смотрит на меня глазами-льдинками.
Брейман!
- Плов хочешь? Надо поесть! – вдруг строго говорит он.
Я просыпаюсь вся мокрая с учащенным пульсом и дыханием.
Даже не знаю, к чему этот сон, но то, что даже здесь миллионеру удалось всё испортить, факт.
- Надеюсь, вам сейчас сильно икается, Максим Сергеевич! – прошептала в тишину комнаты.
Так как времени было мало, то хотела лечь спать дальше, да только хренушки. Адреналин и неудовлетворённость гуляли в крови, не давая больше заснуть.
Тихонько сползала в душ мимо комнаты брата и приступила к подготовке занятий в колледже.
А ещё надо бы сегодня прижать Чиркова! Мало того, что он мне прохода не даёт, так ещё теперь моим парнем всем подряд называется!
Вот Ольгу попрошу, и дело будет в шляпе! Хотя правильнее в шапке Деда Мороза, так как мой любимый праздник совсем скоро.
Глава 8
Василиса
А вот и день отчётного занятия. Это, конечно, не экзамен по анатомии человека, но всё равно трепетно и даже немного боязно.
С утра едва хлопьев с молоком поела, чувствуя, как от волнения вместо аппетита только лёгкая тошнота.
- Василиса, ну куда ты понеслась?! А?! – строго начал выговаривать отец, замечая мою едва тронутую тарелку с завтраком. – Ничего толком не съела.
Вот как-то в последнее время меня повально все решили разом откормить. Как свинью на убой готовят!
- Пап, я поела. Больше не хочу.
Ванька лопал омлет из шести яиц и тихо посмеивался.
- Да это разве поела? – досадовал родитель, тыча указательным пальцем на мою тарелку.
- Папа!
Спорить с отцом в моей семье не принято, но я упорно пытаюсь нарушить этот закон, наверное, лет с пяти.
- Да, отец, хлопушки и молочко нашей Иголке всё равно не помогут. Ей надо тазиками капусту жевать, чтобы хоть титьки подросли. Иначе, боюсь, так и будет жить с тобой до самой смерти старой девой.
- Ой, вы глядите, принц на белом коне выискался! – тут же понесло меня.
- Иван, прекрати нести чушь про сестру. Она просто в маму пошла, ты же знаешь! И хватит уже об этом!
Спор тут же прекратился. Если я мать почти не помнила, то брат прекрасно. И тайно скучал по ней, а вслух никогда и ничего. Мы вообще о ней мало говорили, так как отец не любил вспоминать.
- Я пошла, а то на лекцию опоздаю.
- Хорошо, и, Василиса, одевайся теплее.
Хмурясь, папа начал тоже собираться на работу, а Ваня молча доедал завтрак, пристально изучая содержимое в тарелке.
Одним словом– мужики. Нам всем вместе было хорошо только в гараже, когда перебирали какую-нибудь машинёшку. Брат шутил, что даже наш серьезный отец хихикал, а я любила смотреть на их улыбки, невольно заражаясь.
Наверное, моя привычка хмуриться от отца. Взглянула в отражение автобусного окна, откуда смотрело тому подтверждение.
- Василиса? Привет!
Аккуратно, стараясь не задеть других пассажиров в переполненном транспорте, развернулась к Ольге. Её громкий голос спутать ни с кем нельзя!
- Привет. А ты чего на этом маршруте?
- В гостях была. С ночёвкой.
И глаза такие загадочные, а щёки розовые и точно не от мороза.
Командир подошла ко мне почти вплотную, протискиваясь через толпу.