А в другом доме высокая статная женщина в парчовом халате положила трубку домашнего телефона и уже с минуту смотрела на аппарат, словно не пластиковая коробка с цифрами приютилась на полке, а скорпион, готовый ужалить любого, кто прикоснётся к нему. Бледный Митька стоял рядом и смотрел на неё. Нет, он кричал на неё немым вопросом, застывшим в широко распахнутых глазах. Нина сглотнула, прижала сына к себе и глухо сказала:
-Его ещё не нашли. Но его ищут.
Матвей затрясся. Молча, нехорошо, пугающе. Нина Тряхнула парня за плечи:
-Успокойся! Мы все будем его искать! Возьми себя в руки!
-Ему плохо, мама, - прошептал Матвей, - Я чувствую это. Ему плохо, мама…
-Это тебе сейчас станет плохо! Не смей, Митька! Слышишь?! – Нина испуганно вгляделась в лицо сына, ища знакомые признаки. Так и есть. – на коже появились первые, пока небольшие, пятна синевы. И задышал он как-то слишком часто и влажно. И Нина с ужасом поняла, что Митька просто падает из её рук. Она крикнула:
-Антон!
Муж появился в прихожей мгновенно, подхватил сына на руки и унёс в зал. А Нина трясущимися руками стала набирать на телефоне новый номер. Самый короткий и самый важный в её жизни. С той самой поры, как они с Антоном узнали, что у семилетнего Митьки слабое сердце. Она набирала «О2».
Глава семнадцатая.
5 ноября.
Связанные одной целью.
(Лицо)
Ты скажи, я всё найду.
Прикажи, звезду достану.
А когда назад приду,
Просто рядом тихо встану.
Ларри Кронхаус.
Хорошо всё-таки, что эти молодые недоумки относятся ко мне, как к пустому месту, чмырю и лоху. Иначе не стали бы так опрометчиво говорить при постороннем о ТАКОМ. Хоть и вскользь, но мне хватило и этого намёка. Кажется, я нашёл его, моего Ангела. И тёмная ярость пошла к голове раскалённой волной. Нет, стоп! Надо успокоиться… Я это умею – успокаиваться. Даже в лице не меняюсь, специально наблюдал за собой. А эти два тварёныша продолжали говорить, сидя на облупленных перилах возле лавочки, на которой я сидел.
-Чё, правда, Куцый?
-Ага, мы завтра опять пойдём туда. Облом сказал, что сегодня нельзя. Могут заметить.
-А как это? Расскажи!
-Ты чё, опух, Чита? Вот придёшь и сам посмотришь. Опустили по полной сучку. Вчера так хрипел. А Кеша блеванул. Ну да он, понятно, ещё раньше общался с этим уродом. В одном классе учились.
Они перешли на шёпот, а потом быстро умотали со двора. Значит, завтра… А этого Кешу я, похоже, знаю. Есть такой среди знакомых моего Ангела. Ну да ладно. Думаю, послезавтра будут говорить – «был».
Мысли скакнули на другую проблему. Ищейки, походу, уже плотно сели на хвост. Не сегодня-завтра могут повязать. Так что пора завязывать с делами в этом городе. Я улыбнулся, подставив лицо ноябрьскому солнцу, которое уже почти не грело, но по-прежнему ласково ободряло. И почему у меня такое стойкое ощущение слежки? Как говорится, если вам кажется, что за вами следят, это ещё не значит, что у вас паранойя. А ведь следят. Но, если так, то завтра я сам подставлюсь, пытаясь вытащить Ангела из беды. Мда…
Я ещё раз улыбнулся. Ну вот, Сашенька, похоже, скоро мы расстанемся. И я отдохну от тебя. Наконец-то, спустя столько лет. От одной этой мысли в сердце вернулся покой. Завтра всё кончится, надеюсь. Чтобы ни случилось, я спасу своего Ангела. Ангелам падать нельзя. От этого становится больно самой земле.
Я подхвачу тебя, мой Ангел. И ты продолжишь свой полёт. А я буду смотреть на тебя, приняв то, что заслужил. А заслужил я много. Ой, много. Прости меня, Саша, прости, сердце моё. И побудь со мной ещё немного. А потом мы пойдём с тобой спасать Ангела. От тех, кто ангелов калечит и убивает. От самих себя.
Глава восемнадцатая.
5 ноября.
Ведь ты меня помнишь?
(Мир)
Стылое сердце былых размышлений,
Не говори мне, что – помнить, что – нет.
Никола Баккэ
Ехать было, в общем-то приятно. Привычно и спокойно. Родной город принял автомобиль моросью и воспоминаниями. Александр, развалившийся на заднем сиденье почти нового «Хаммера», давно отучился переживать и бояться. Жизнь заставила. Он проигрывал в голове предстоящий разговор с местным смотрящим. Надо будет сразу дать понять, что прошлое забыто. Спустя столько лет Саше Песцу не хотелось снова затевать шухер. С тех дней ни один браток не смеет раскрыть рот и что-либо сказать про Песца, не напившись после этого собственной кровью. Отморозок… Так его, кажись, прозвали тогда? Видели бы они настоящих отморозков. Отребье.
На въезде в город к его машине пристроились три «Лексуса». Почёт, блин. И уважуха. Александр засмеялся, вызвав косой взгляд водителя в зеркало заднего вида. Костян долго уговаривал шефа ещё в Иркутстке взять с собой пару машин охраны. Но Александр отказался. Ну вот сидела в нём уверенность, что всё будет хорошо. Всё будет, как надо.
«Хаммер» подкатил к аляповатому двухэтажному ресторанчику, излюбленному месту тусовки местной братвы. Костя приопустил стекло и пальцем поманил швейцара. Тот быстро, но при этом как-то степенно, оказался рядом и замер, готовый выслушать всё, что скажут заранее уважаемые им люди. Ведь на таких машинах ездят далеко не последние люди этого мира.
Водитель так же молча указал на дверь автомобиля. Поняв жест правильно, швейцар распахнул её, выпуская пассажира. Его взгляд скользнул по туфлям клиента и скользнул вверх, к лицу. Его охватила дрожь. Одет приехавший был дорого. Очень дорого. Сверхдорого. На швейцара глянули серые глаза, по скуластому лицу скользнула улыбка. И пассажир «Хаммера» встал на тротуар. Словно по команде, из остановившихся рядом джипов выбрались несколько крепышей намного более затрапезного, по сравнению с гостем, вида. Не жалея ни серого костюма, ни туфель, пассажир спокойно прошёл по лужам ко входу в ресторан. На двери висела табличка «Зарыто на спецобслуживание».
Александр улыбнулся. Золотые девяностые! Всё, как раньше. Он, не чинясь, распахнул дверь и прошёл вовнутрь, где его уже ждали две милые девушки. Песец лишь скользнул по ним взглядом и по старой памяти двинулся в нужную ему сторону, ориентируясь в холле, как у себя дома. Вот и малый зал. Малый-то малый, но обстановка соответствовала тем, кто дал в нём Александра. Мощный бритоголовый мужик в чёрном костюме, сшитом на заказ в Италии, поднялся с кресла и протянул руку для рукопожатия со словами:
-Добро пожаловать, господин Белов. Рады снова видеть вас в городе.
Александр пристально посмотрел в глаза здоровяка. Увидев там то, что нужно, пожал протянутую руку. Только после этого со своих мест поднялись и остальные. Их было двое. Высокий высохший старик в белом костюме, Аркадий Олегович, смешно сморщил нос и старательно потряс протянутую Александром руку:
-Ай, дарагой! Сколько лет, сколько зим!
Второй, маленький и ни разу не худой, поздоровался с не меньшим энтузиазмом:
-Это дело надо отметить, Саша! Как же давно мы не виделись!
Александр холодно посмотрел ему в глаза. Именно этот человек волей-неволей стал когда-то причиной давних событий. Василий «Мудрый» смутился. Он тоже всё прекрасно помнил. И сейчас не знал, что говорить и чего ждать. Приезд в город Песца смущал всех. Смущал и пугал.
Александр улыбнулся и сказал:
-Я сюда ненадолго, господа. По личному делу.
И уселся в одно из кресел возле царски сервированного стола. Аркадий и Мудрый поспешили занять свои места. Хозяин же застолья, Никита, больше известный как «Таран», провозгласил первый тост, обхватив лапищей бокал дорогого французского коньяка:
-За быльё на могилах старых обид!
За это грех было не выпить. И потёк странный разговор. Ни о чём. Беседа перетекала с пятого на десятое. И Александр наслаждался нарастающим страхом своих собеседников. Наконец, спустя час, он резко сменил тему разговора:
-Вы все знаете, что этот город мне не чужой. И знаете, почему. И у меня остался не решённым один вопрос, который я хотел бы вам задать. Кто похитил моего сына?
Все трое собутыльников ощетили мороз на коже. Последние слова Александр произнёс памятным им голосом. Тем, что предварил повальный отстрел братвы пятнадцать лет назад. Аркадий Олегович первым рискнул нарушить тишину: