Игорь Всеславьевич и Злокачественная опухоль

Вдруг всколыбалась Мать Сыра Земля, проснулася,
А й загудела, затрещала и пошла гулять волнами.
Как и первая волна — всё каменные глыбы,
Подалече Канцер-Зверя ны отбросили.
Как вторая-то волна — всё магма-лава полыхающа,
Опалила Зверя, прогнала за валуны Рипейские.
Как и третья-то волна — то грифон златоклювый,
А за ним Род святорусский будто заново рождённый:
Наш Сварог небесный с Ладой-матушкой,
Громовержец бог Перун со Дивою,
Белобог и Дáжьбог с Живой, Чернобог и Радогощ,
Сивый Яр и ясный Хорс с Зарёю-Зареницею,
Велес буйный, Свентовит и Ураган-Стрибог,
Дид-Дуб-Сноп он бог ночной, Огнебог-Семаргл,
И кормилица Земун-Корова, Златорогий Тур,
Следом — птицы-звери, твари поднебесные, подводные.
Вот ударились оны со Канцер-Зверем бешеным,
Содрогнулася Вселенная, и звезды погасилися сверхновые,
Прекращалися космические ветры,
Замирали на ходу планеты ближние и дальние галактики.
Дажьбог сын Перунович стрелою-молнией
Снес башку вторую ой Зверюге ослабевшему!
Кувыркнулася слюнявая Канцера башка с крестом могильныим,
Кувыркнулася и в магме-лавушке сгорела полыхающей.
Бог-Сварог небесный подымал меч-кладенец,
Как сверкнул былинной сталью, так и отрубил башку с короною.
Покатилась третья голова и в пепел превратилася.
Нынче думали, что Смерти жертва безвозмездная случилася,
Но, видать, ишшо не наступило исцеление.
Безголовый он, уродливый-то Канцер-Зверь
Убежал, сопрятался в Рипейскиих пещерах темных,
Во глубокиих пещерах, потаенныих.
Он упрямище позорное ведь ждал-от дожидалси,
А когда же три его главы обратно восстановятся.
Тама, во туннелях, возросла-таки малюсенька-молоденька
Метастазная мордашка со венечиком колючей провулки.
И глазища открывает, скалится, дымишком чуть поструиват…
А на поприще он златокрылый василиск сам приподнялся,
Освобождал он лапою меч-лазер золото-коллоидный.
Той порою Игорь свет Всеславьевич нетерпеливый был,
Завладел оружием — скорее ко пещерам подбегает,
Да чрез камни прыгая, он ненароком спотыкнулси,
Уронил клубок заветный, русским духом сотканный.
А клубочек катится беспечным солнышком пушистыим
Ой мимо черной да холодной-от пещерочки.
Увидал Звереныш-Канцер да такую бог-подобну невидаль —
Свят клубочек Русской Прави и любви, и счастия,
Воли и добра, бессмертия и вечности…
А й потянулся страх-младенец за искрыстым солнушком
И потянул же за собою, потащил он всё поганое Чудовище.
Вот выходит Канцер-Зверь из тьмы на божий свет,
А тут как раз он Игорь свет Всеславьевич мечом взмахнул
И разрубил Канцера-Зверя, опухоль злокачественную.
Распалась раковая опухоль на мелкие частицы,
Стомилася, сварилася и в бездны преисподние да провалилася.
Как содрогнулась во другой-то раз Вселенная,
Подули вновь космические ветры,
Пустилися в поход планеты ближние и дальние галактики.
Во Ирии-Саду светлее сделалось, теплее и уютнее,
Здесь боги русские взялись за дело — возрождение, —
Собрали мусор ядовитый, иссушили лужи, прудики,
Всю нечисть поглотила Мать Сыра Земля, вольно вздохнувшая.
А й на лугах всё шелковая травушка взошла, нежнейшая,
А й появилися лазоревы цветочки, сладки ягодки.
По травушке-муравушке Земун-Корова шествует, кормилица,
Волшебным молоком да насыщает она русскиих богов,
И птицу вещую нунь Матерь Сва, и грифона, и василиска.
Растаяла злокачественна клетка, беспредельно-некрофильная,
Расправилися крыльюшки у птицы вещей Сва,
Лучи цветные полилися во все стороны по Ирию,
Пронзили мир небесный долгожданной красотою.
Так благостью духовной засияла Матерь Сва свободная!
А из-под камушков янтарных прорастало древо вековечное —
Дуб солнечный булатными кореньями ко звездам частыим.
На дубе веточки хрустальные, на веточках — соплодия-соцветики,
А й маковка-то вся жемчужная, во жемчугах сокрыта память мудрая.
Над древом птицы поднебесные летают,
Под древом твари же подводные ныряют.
Течет по своду и по Ирий-Саду реченька молочная,
Медовые да сливочные соки к озеру несет она Сметанному.
Нунь озеро Сметанное для очищения от скверны злой воссоздано,
От вредоносных раковых и власть-завистливых болезнюшек,
Для очищения Вселенной, соками питая жизнелюбными.
Спроговорит да птица вещая свят Матерь Сва:
— Да ай же ты, млад Игорь-воин свет Всеславьевич!
А если б не душа твоя?
То сколь веков погано Чудище владыкой себя мнило?
То сколь веков проклятым игом русский дух пропитан был?!
И возгорланят существа-охранники да человечьим крыком-то:
— Да ай же ты еси, брат Игорь-воин свет Всеславьевич!
А если б не душа твоя?
То сколь веков ишшо нас опухоль мертвецким сном пытала?!
Вот встрепенулись сказочные птицы, поднялися в небо ясное,
На дубе солнечном по веточкам хрустальныим расселися,
Запели славу святорусской неизменной верности.
А и кормилица Коровушка-Земун тут молвит слово:
— Испей и ты, нунь Игорь-воин молочка священного!
Ёще — ка-ва налей-ка ты во фляжечку свою походную,
А й на Руси целебное питьё тебе да пригодитися.
Он Игорь- воин припадал устами к яству материнскому,
Он пил из реченьки молочной сливочные соки благодатные.
Ведь как почувствовал он силу неземную, грозную, великую,
Встал со коленушек да благодарствовал Коровушку:
— Кормилица, Коровушка медовая!
Не пробовал я в жизни молочка вкуснее-удивительней!
Снимал он с пояса походную-то фляжечку,
Да наливал в ею полнёхонько того ли мёдушку молочнаго.
Как скоро собирались боги русские у бел-горючего Алатыря,
Всё боги незабытые, язычные, исконные, славянские:
Любимой Лелюшке родители — отец Сварог и Лада-матушка,
Бог Громовержец он Перун со Дивою,
Дажьбóг Перунович со Живою, и Белобог, и Чернобог,
И Радогощ, и Сивый Яр, и ясный Хорс с Зарею-Зареницею,
И Свентовит, и Велес буйный, Огнебог-Семаргл,
Дид-Дуб-Сноп он бог ночной, Ураган-Стрибог.
А й поклонялися они нунь Игорю, Всеславьев-сыну воину,
Благодарили Финист Ясна Сокола за помощь скорую,
За смелость, волю и намеренье духовное.
Спроговорит Сварог в едином Роде боготворческом:
— Да ай же Финист, Игорь-воин сын Всеславьевич!
Не службу сослужил ты нам, а веру нерушимую!
Как ведь по-новому житьё-бытьё у нас налаживается,
А й повернулся круг Сварожий, Дух и Сила — они нынче вместе.
А и росичи, и родичи земные пусть-ка вспомнят нас,
Почитают пусть они великие всё праздники волшебные,
Очи, взятые от Солнца, прозревают светлый Ирий,
Мысли-облака несутся сквозь забвенье к Садику священному.
А и будем с Русской Правью мы творить счастливый мир!
Вóспроговорúт нунь Лада-матушка:
— Уж ты ой еси, да Игорь-воин сын Всеславьевич!
Возвращайся-тко к соби во Аляксандрову слободушку,
Передай ведь ты поклон и милость божию да нашей доченьке,
Передай ведь ты поклон и милость божию своей да старой матушке.
Как теперь же ты храни о Саде-Ирии да память долгую!
Навещай же русский рай во снах и мыслях добрыиих!
Как тут Игорь он Всеславьевич со всеми попрощается,
Ловко он запрыгивает на спину тому-то василиску златокрылому,
И летит за ту небесную за огненную Ра-реку
Над высокими горами над Рипейскими,
Надо синим морем-Окияном ко дремучим-то лесам,
За дремучие леса на прописную-от сторонушку,
В Аляксандрову топерче во слободушку.