4
Как по тому прошпекту Ленина — Ульянова
Не ехал носовой платок — катилась «марочка»,
Марочка заморско-иностранная.
Во стальной кобылке, металлической
Сидят де катятся новёхонькие русские.
А за рулём-ка да Велесий Тихомирович,
По праву руку от него Усоньша да Федотовна,
По леву ручку от него да за окошечком,
По тротуарчику да по асфальтному
Идут-ка двое доблестных взалкавшиих,
Идут шатаются два пьяненьких богатыря.
Спроговорит Велесий Тихомирович:
— А что там ташшитсе за Финиш Ясный?
А что там ташшитсе да светлый Алконавт?
Знакомы лица мне, да не могу узнать.
Ёны летят под мухой, птицы русские,
Летят ёны быстрее черепах.
Руля не зрят, одним автопилотом
Виляют смело и направо, и налево.
Проговорит Усоньша да Федотовна:
— Како тот да Финиш — Игорек Всеславич!
А како тот да Алконавт — Иван Путеевич!
Возрадуется нунь Велесий Тихомирович:
— Так вона что! Пожалуй — скыть, мы остановимся.
А й поприветствуем да старыих товарищей!
Он тормозил же тачку-то ненашенску,
Здоровкался со братиками хмелыми.
А кланялися брателки Велесию,
А й кланялися брателки Усоньше-то.
Велесий Тихомирович он неуступчив был,
Он приглашал к себе оных во гости званые,
Он зазывал ещё оных на пир халявныий.
А й соглашалися те птахи, те дружбанчики,
Садилися во иностранную машину-марочку
А и катилися по городу по Аляксандрову.
Вот приезжали-то они к хороминам невиданным
И подходили к той же дверке засигнализованной.
Отщелкивал Велесий Тихомирович замочки засекретные,
Да заходила в дорогой, богатый дом компания.
А тама на стенáх-полáх ковры персидские,
А тама видаки, компьютер, телевизоры,
Хрустальны люстры под распúсанными сводами,
Креслá кожáные и мебель красна дерева.
А выставляли де хозяева на стол покушати,
На скатерть с бахромами всё яства шикарные.
Велесий Тихомирович себе — коньяк пять звездочек,
Усоньше да Федотовне — французское вино,
Богатырям же — экспортную водочку «Смирнофф».
Ну а закусочка была-от всё отменная:
И балычок, и колбаса, и красная икорка,
Ну там салаты, соки-фрукты южные.
И всё, и сразу — красота и объедение.
Вот пировали-то они, вот веселилися…
Ажно спроговорит Велесий Тихомирович:
— Да ай же ты, удалый Игорь сын Всеславьевич!
Ещё — скыть множество на свете нунь богатырей,
Однако же немногие вернулися со битв кровавыих.
Как был во нашей-то слободушке дородней молодец,
Дородней богатырь Егорушка он Храбрыий.
А как поихал он-то за свинцовой чечевицею
На тот ли севернуй Кавказец ой мятежныий,
Со той поры поют о нем все славу безутешную.
Ещё наслыханы — отчалил ты от бережков колючиих,
Да не слыхали мы о дюже ратных подвигах.
А будь любезен, расскажи честной компании
Какие же победы отмечать, какие поражения?
Упьянсливой братишка Игорь сын Всеславьевич
Он с Хмелем-то ишшо пока сражается,
Он буйну голову ишшо пока удерживат,
Он как тут начал хвастати-бахвалиться:
— А я гуляючи под носом у того ли князя да,
У князя-колобка того-то Юрия Кепчонкова
Я промышлял вором-предпринимателем,
Сводил-ка тых купцов и жадных, и богатыих,
Всё продавцов сводил, все покупателей,
Взимал да с них наличку — черну пошлину.
Уж я как строил будто фараон египетской
Хитрющие шкатулки-пирамидочки.
Писал-то липовые грамотки да ерлычки
Финансовым баронам, коммерсантам-брокерам.