Игорь Всеславьевич и Злокачественная опухоль

Ещё-ка-ва Нинелию Володьевну
По той проблемке — человеческом устройстве-то,
А как ёно и ладно слеплено, и расфасовано.
Ведь каждый нунь органчик своё место знат,
И составлят оны системы жизневажные,
Переговоры меж собой ведут полезные,
И каждый выполнят гуманитарну функцию,
Какому де соседу, что, зачем послать
А ли на помощь, аль на созидание, —
Едино цело государство органичное.
Ещё-ка-ва Иветтию Романовну
По той проблемке — языку греко-латынскому,
Дабы назвать любу клетчонку да органчик по-научному.
А также по лекарствам, по таблеточкам,
Компрессам, мазям, каплям, порошкам,
Наркотикам — рецептам обязательным,
Блокаторам, снотворным и слабительным,
И укрепляющим-то, и оздоровительным.
Ещё-ка-ва Авдотию Шубейковну
Иже со нею Аглаферу Дмитриевишну
По тем тырапевтическым стенаниям,
По тем по хырургическым страданиям,
Коú снуют, изрядны нечисти, порою в людях-то
Оны: стенокардии, ревматиты и бронхиты,
Инфаркты, астмы и гломерулонефриты,
Артриты, пневмонии, энтероколиты,
Панкреатиты, гепатиты и циститы,
Абсцессы, холангиты и гастриты,
Фурункулы, гангрены, эмпиемы,
Флегмоны, язвы, атеросклерозы
И прочия кощунствия природы.
Ещё-ка-ва Бактерия нунь Фагоцитова,
Специялиста по очюнь заразным бякам.
Бактерий Фагоцитович он же волхвом-то слыл,
Он заговаривал особо вирусы и палочки опасные:
— Уж я да заговор веду от скорбных недугов!
Как от сибирки, от дворянки, от проказницы,
От комаринки, от чумычки, от натурщицы,
От сальмонеллища, от паралички, от слюнтяйки,
От сушенища и ещё от той дезинтеграции.
Ты, язвенна сибирка струпная, не нарывайся,
Не то пенициллином накачают миллионным,
Специфику введу иммуноглобулинную
И ликвидирую во сáмом очаге-зародыше!
Ты, сардоническа дворянка столбовая, берегися,
Не то анестезирую тебя, хлоралгидрирую,
Накрою сывороткой, миорелаксирую!
Ты, лепра-проказуха, улепётывай подале,
Не то проклятье напущу, зарезервирую,
Заавлосульфонирую тебя нещадной химией!
Ты, комариная малярка, шизогонная,
Не рыпайся, не лихорадь, не трансмиссируй,
Не то заделагилизирую, замучаю хинином!
Ты, карантинная бубонная чума, не зарекайся,
Не то замажу мазью, тетрациклинирую!
Ты, оспа натуральная, не изгаляйся,
Не то закомплексую гамма-глобулинчиком,
Антибиотиками спектра самого широкаго!
Ты, сальмонеллище полисерологичное, уймися,
Не то диетизирую, пищеварилку простираю,
Спущу на тя цепные левомицетины!
Ты, параличка миелитная, не диффузируй,
Не то предупрежу антителами очюнь меткими
И антихолинэстеразными лекарствами!
Ты, гидрофобная слюнтяйка, и не вздумай покушатися,
Не то стравлю антирабической прививкою!
Ты, сушенище вибрионное, не заикайся,
Не то закомпенсирую тебя, заинфузирую,
Регидратирую тебя, затрисолирую!
И ты, поносица дезинтеграционная, сгинь начисто,
Не то умою тя растворами полиионными,
И вакцинирую, иммуноскорректирую!
Все вы, заразны пакости, сей час же откачнитеся,
На все века вы отвяжитеся и удалитеся
Моим целебным крепким словом специяльныим.
Ещё-ка-ва Лукерию Гончаровну
По женскиим проблемка-то таинственным,
По патологиям и бременям, и родам материнскиим.
Ещё-ка-ва Прасковью Загадалишну
По детскиим невзгодам, по развитию,
Уходу правильному, гигиенному приличаю,
Чтобы дитятко вырастало сильное, здоровое.
Ещё ли тую Бжену Пшиштовну сердитою
По тем гериатрическим мучениям,
Которые нахлынут да под старость лет.
И так, и эдак постигал он, и старался,
Почти прилежный ученик он Игорь свет Всеславьевич,
И по иным сюрпризам разным, медицинскиим,
Кои сопряжены ведь с жизнею нелегкой-то.
Кряхтел над трудными домашними заданьями
И на уроках отвечал вполне загадочно.
В тетрадочках, в альбомчиках он рисовал всё схемочки,
И в морге во холодных человечьих трупиках
Он внутрести перебирал пинцетиком.
В больнице же на практике колол мульёны кубиков,
В палатах с тараканами он слушал стоны, всхлипы-то.
И все искал в пространных книжечках душевну точку-сборочку,
А той души невидимой, а той души неслышимой.
Её и разумом никак-от не поймаешь ведь,